— Ты когда-нибудь заглядываешь в почтовые ящики? — совсем уж загадочно поинтересовался Рейнгольд.
— Раз в месяц Гребер вытряхивает из них мусор, — честно ответила нордэна. — Мне, знаешь ли, никто не пишет. В том смысле, что мне не пишут люди, чьи письма я стала бы читать. Там бывают только счета и приглашения. Счета Гребер оплачивает. Приглашения — выкидывает. Все просто.
— Очень смело. Я о приглашениях.
— Они всегда приходят с опозданием. Вот незадача.
Репутация Дэмонры в свете оставляла желать лучшего. Имя ее отца, конечно, открывало многие двери, но рэдские подвиги матери, дурацкая дуэль брата и — здесь нордэна не обольщалась — главным образом ее собственное поведение эти двери закрывали. Отношения с более-менее либеральной аристократией, за исключением Рейнгольда и четы Маэрлингов, у нордэны не сложились. Последнюю приличную книгу она прочитала еще в гимназии, о чем честно поставила в известность пару родовитых дарований от литературы, музыка ее не интересовала в принципе, политика — тем более, а еще Дэмонра от всей души ненавидела прогрессивные идеи и их носителей. Общих тем с либералами не находилось. С консерваторами Дэмонра также не сошлась по причине ношения штанов и ряду других отягчающих обстоятельств. Так что приглашения на именины дальних родственников по отцовской линии неизменно приходили ей с недельным опозданием. Что нордэну, конечно, нисколько не огорчало. По прошествии лет она могла признать, что плохо знала своего отца, но вот его многочисленных тетушек она знала даже слишком хорошо и знать лучше не хотела.
— Письма с кесарским вензелем всегда приходят вовремя, — возразил Рейнгольд. — Послезавтра бал.
Нордэна тихо, но выразительно ругнулась.
С балами, которые давал кесарь или его многочисленные родичи, дело обстояло сложнее. Здесь Дэмонре, как и любому отпрыску более-менее приличной фамилии, не отягощенному брачными узами, приглашения приходили регулярно и вовремя. И их уже нельзя было со спокойной душой отправлять в мусорную корзину, а потом сваливать свое отсутствие на простуду, неумение танцевать, похороны горячо любимого кота, коня и мышки или просто на запой.
— И мне там надо быть?
— Да. О чем мне было велено тебе напомнить.
— В честь чего танцульки?
— Эгмонту же исполняется пятнадцать.
— Вот уж велика радость для венценосного семейства, — пробурчала нордэна. За предыдущие четырнадцать лет ничем, кроме унаследованного от деда тяжелого характера, Эгмонт не отличился. Дэмонра, разумеется, лично с наследником никогда не общалась, но знающие люди поговаривали, что с таким кесарем Каллад по умеренно-либеральному Эдельстерну, имевшему хорошую привычку сначала слушать и только потом — вешать, еще наплачется. Впрочем, обо всем этом волноваться было рано: кесарю в минувшем году исполнилось тридцать пять. При хорошем раскладе, ближайшие лет тридцать страна находилась бы в надежных руках. — И вообще, Рэй, я уверена, это происки твоей матери. Она просто хочет, чтобы ты увидел, какой коровой я смотрюсь среди семнадцатилетних благовоспитанных барышень из хороших семей, — пошутила Дэмонра. Доля шутки в этой шутке была не так уж и велика. Нордэна с ранней юности ненавидела балы. Танцы были единственным предметом, «крайне дурно» по которому она считала великой милостью преподавателя.
— В любом случае, это происки кесаря, а не матери. Не знаю, зачем ты ему понадобилась, но уж расстройство моей свадьбы его волнует в последнюю очередь, можешь мне поверить. У кесаря есть более насущные проблемы, а кесаревна Стефания не настолько несчастлива в своем браке, чтобы устраивать чужие.
Поверила Дэмонра безоговорочно. Увы, причин выпавшей ей чести она от этого больше понимать не стала. Нордэна была предельно далека от политики, налоги платила исправно, с иностранными дипломатами дружбы не водила и вполне могла дать в зубы за любое неодобрительное высказывание в адрес кесаря. Не потому, что не согласна, а потому, что в кесарии должен быть порядок. Наконец, ее внешность и репутация полностью исключали возможность стать очередной придворной юбкой. По совокупности перечисленных фактов Дэмонра даже примерно не могла представить, с чего бы кесарю ей заинтересоваться. Но на всякий случай насторожилась.
Маленькая гостиница, в которой временно разместился Эрвин, оказалась не такой уж плохой. Во всяком случае, там было чисто, а хозяйка напоминала госпожу Тирье разве что наличием кружевного чепца. В остальном же это была вполне милая дама, в качестве приятного бонуса предлагающая постояльцам чай и пирожки. Пирожки были не лучше, чем в офицерской столовой, но вот крепким сладким чаем дама Нордэнвейдэ купила. Он, не торгуясь, заплатил за две недели вперед и отправился в свой номер.