Не успел Наклз додумать свою мысль, как Эйрани вытащила из муфты револьвер и резко взвела курок.
Народу вокруг особенно много не было. Но еще чуть-чуть, и вор мог бы смешаться с толпой, схлынувшей с перрона.
Наклз, впрочем, сильно сомневался в способности Эйрани попасть в цель. А вот зацепить кого-то из прохожих и втянуть его в совершенно ненужное разбирательство она сумела бы легко.
- Уберите, вы не попадете, - механически пробормотал маг, думая о своем. Мир начал стремительно тускнеть и выцветать, умирали привычные звуки и запахи. Наклзу показалось, что на него обрушился поток ледяной воды, а потом в ушах возник привычный гул, как от быстро надвигающейся бури.
Он уже вполне четко видел свою цель. И даже успел представить, как беглец поскальзывается на льду и падает. Но больше ничего сделать так и не успел.
Горхот выстрела над ухом спровоцировал то, что в учебниках называли "выбросом". Наклз имел несчастье пару раз проходить это на практике и вовсе не рвался обогатить свой опыт. В пособиях аккуратно писали, что маг, спустившийся во Мглу без страховки, в процессе спонтанного возвращения оттуда, спровоцированного событиями в реальном мире, испытывает "неприятные ощущения". Но люди, это утверждавшие, явно имели склонность преуменьшать масштаб проблемы. "Неприятные ощущения" были чем-то из породы красивых эвфемизмов, как "партизаны" Нордэнвейдэ. В первый момент Наклз просто решил, что Карвэн выстрелила в него. Наверное, даже если бы сестрица Магды всадила пулю в череп ему, а не удирающему вору, сильнее голова у мага все равно не затрещала бы.
- Твою мать! - прохрипел Наклз, оседая на снег. Это было вовсе не все, что маг хотел сказать, но дыхания на большее не хватило.
- Но я попала, - возмутилась Эйрани.
"В кого ты попала, курва мать твоя?" - думал Наклз, морщась от нестерпимой головной боли. Произнести такую длинную фразу вслух он бы сейчас ни за что не сумел. Удержаться в сознании - и то было бы хорошо.
Пока Наклз мысленно крыл Эйрани всякими словами, часть которых с учетом ее ремесла уж точно была по адресу, она крепко подхватила мага под локоть и совсем уж улечься лицом в снег не позволила. Сквозь метель и выступившие слезы Наклз видел темный силуэт на земле в десятке шагов от себя. Откуда-то раздался пронзительный свисток городового.
Эта дура Эйрани уложила вора с одного выстрела. Прямо у вокзала, при десятке свидетелей, достала из муфты оружие, спустила курок и теперь стояла тут, как аллегория Победы в собольей шубке. Не будь Наклзу так плохо, он непременно сказал бы ей, что именно думает о девицах с револьверами, на которых ему последние три дня подозрительно везет, вообще, и именно об этой - в частности. Ничего хорошего Эйрани гарантированно не услышала бы. Сейчас маг был как никогда против эмансипации.
- Бумаги, - пробормотал он, борясь с тошнотой. С паршивой овцы хоть шерсти клок, принесет, не переломится. В глазах медленно плавали красные круги. Бесы бы побрали эту Эйрани.
- А, да, - опомнилась женщина, отцепилась от Наклза - он немедленно опустился на снег окончательно - и быстро принесла листы. Зрение шутило с Наклзом дурные шутки, но на то, чтобы разглядеть отпечатанный список каких-то имен, его хватило. Два листка, по две колонки на каждом.
Не нужно было быть гением, чтобы догадаться о содержимом списка. И еще меньше ума требовалось на то, чтобы осознать: Дэмонра скорее бы умерла на месте, чем отдала Наклзу такую вещь там, где могли быть шпионы. Вернее всего, нордэна даже не стала бы его печатать. Этот список был сама жизнь и сама смерть - смотря в чьи руки он бы попал. А потому маг ни мгновения не сомневался - подделка и провокация. Бесы бы побрали и Дэмонру с ее чисто нордэнскими шутками заодно.
Наклз, не говоря ни слова, спрятал листы за пазуху. Цепкий взгляд Эйрани, брошенный на них из-под длинных ресниц, не остался незамеченным.
"Ах ты моя хорошая. В Третье отделение поиграть решила. Убегающему человеку в метель, не целясь, полчерепа снесла. Спасительница моя. Ну-ну".
Городовой топал, как медведь. Комплекцией от упомянутого зверя он тоже мало отличался. Хотя, возможно, дело просто было в огромном тулупе с медной начищенной бляхой поверх. Головная боль мешала Наклзу фиксировать детали. Он скинул шапку и вцепился в виски, пытаясь приглушить звон молоточков, отбивающих там нечто наподобие калладского гимна.
- Это было нападение! - очень правдоподобно возмутилась Эйрани. - На нас напали! Мой спутник ранен!
"Ранен, убит и срочно нуждается в отпущении грехов. Она все-таки не провокатор, слишком топорно..."
- Моя голова, - простонал маг, глядя на городового измученными глазами. Вот уж в том, что внутри черепа пульсировало нечто, готовое в любой момент взорваться ко всем бесам, Наклз не врал. - Этот тип пытался меня оглушить.
- Я испугалась, - продолжала Эйрани. Вот уж чего, а ни малейшего испуга на красивом лице написано не было.
"Испугалась, бедняжка, и с перепугу попала в голову удирающему человеку, не в спину, не в ногу, не мимо, а прямехонько в затылок. С первой же пули. Ни дня не проведшая в тире дама полусвета. Волшебной случайностью. Бесы дери, как же я ненавижу идиотов".
Городовой кивнул. Первым делом он попросил у Эйрани документы и разрешение на оружие. И то, и другое у нее, видимо, оказалось в полном порядке. Более того, раскрыв метрическое свидетельство красавицы, служитель закона несколько побледнел. Видимо, иметь дело с вооруженной нордэной, к тому же обладающей таким талантом к стрельбе, ему не слишком хотелось. Еще меньше мужчине понравилась метрика Наклза: среди горожан бытовало мнение, что, раз связавшись с магом, беды не оберешься. А тут на снегу развалился натуральный кесарский маг второго класса, о чем имелась соответствующая запись в графе "род занятий", и просто неприятный тип с расфокусированными зрачками в придачу. Городовой вернул документы владельцам, зычным голосом попросил любопытствующих отправиться расходиться - судя по тону, к бесам - и подошел к трупу. Провозившись там какое-то время, он неодобрительно крякнул:
- Клятые рэдцы. Негражданин.
Наклз тем временем кое-как добрался до тела - если быть точным, Эйрани его туда почти доволокла - и поглядел на несостоявшегося вора. При падении шапка скатилась с макушки, по белому снегу расплылось большое темное пятно, а окровавленные волосы успели заледенеть. Голова убитого была повернута в профиль к Наклзу. Но он все-таки его узнал. Этому щенку или кому-то чудовищно на него похожему маг два месяца назад дал некоторую сумму в ассигнациях и некий ценный совет. Как дело обстояло с деньгами, маг не знал, а вот совет не лезть не в свое дело парень, если это и впрямь был он, определенно проигнорировал. Что, конечно, было весьма неосмотрительно с его стороны.
Эйрани принялась что-то убедительно внушать городовому. Да, тот понимал, что все произошедшее суть досадные недоразумения и совпадения. Да, бесовы рэдцы совсем от рук отбились, то-то кесарь им устроит сладкую жизнь, ворам проклятым, сладу с ними нет. Нет, он совсем не считает, что имеет смысл поднимать шум из-за какого-то малолетнего ублюдка, который все равно мертв. Да, парень мог бы с тем же успехом поскользнуться на льду и сломать тощую шею самостоятельно. Да, он не дожил бы до совершеннолетия, при таком-то ремесле, чего уж тут и гадать, не здесь бы помер, так в следующей подворотне. Да, он, разумеется, верит, что Эйрани вовсе не хотела стрелять - хрупкая женщина всего лишь испугалась. Давняя травма, шок. Нет, конечно, никому не нужен скандал, в котором к тому же будет замешана сестра действующего майора калладской армии и, страшно сказать, кесарский маг высшего разряда! Разумеется, все останется сугубо между ними. Нет-нет, не нужно никаких денег, ни в коем случае: кесарь не одобряет подобного решения проблем. Ах, проблемы-то и нет. Есть труп бродяжки, без метрики, очевидно, какого-то рэдского выродка, которому помереть дурной смертью было на роду написано. Прекрасной госпоже вовсе не стоило беспокоиться. Все будет улажено наилучшим образом. Да-да, какие свидетели, когда снегом все так и заметает? Не иначе, Создатель мир за грехи наказывает. Разумеется, он неудачно выразился, нет никакого Создателя, он вовсе не хотел задеть религиозные чувства госпожи нордэны. Нет-нет, никакой помощи не требуется, протокол он составит сам. А господам он желает всего наилучшего и просит прощения, что так долго мучил их вопросами.