Маг пробрался к гардеробу, старательно огибая фиолетовые кучки, сдал плащ и направился на кафедру. От шума у него уже начинала гудеть голова.
Агнесса, молоденькая лаборантка, выглядела испуганной. Русые кудельки печально поникли вокруг бледного лица, а здоровенная папка едва не плясала в дрожащих руках. Помимо лаборантки, на кафедре не было ни души.
- Агнесса, с вами все в порядке? - учтиво осведомился Наклз. Наличием глубокого ума барышня не отличалась, но работу свою выполняла толково. А еще она заваривала великолепный чай по первой просьбе и даже без нее. Чем купила его расположение еще пару лет назад.
Лаборантка дернула щекой:
- Все... все в порядке. Я просто... Создатель, да что же это такое творится? - не выдержав, быстро проговорила она. - Там... на входе. Чего они хотят?
- Каникул, - успокаивающе улыбнулся Наклз. - Каникул и отмены сессии. Выданных за красивые глаза дипломов. Стипендий троечникам, неучам и неудачникам. Ничего такого, чем мы с вами могли бы им помочь, даже если бы хотели, госпожа Агнесса.
Агнесса быстро оглядела кафедру, словно надеялась убедиться, что там точно больше никого нет, и тихо сообщила:
- Меня... грубо обозвали. И сказали, что я... ну... поддерживаю экспансию. Мол, будь у меня совесть, я бы тоже повязала этот бант.
- По счастью, у вас есть вкус и вы его не повязали. Давно тут такое творится?
- Второй день. Вчера срывали занятия. На нашей кафедре еще ничего, но на других, говорят, совсем плохо. Только математики да медики с некромедиками как учились, так и учатся. Химики, вроде, тоже. Правовой факультет на ушах стоит.
- Странно, что правовой факультет еще не распущен. Что ректор говорит?
- Ничего, - Агнесса снова настороженно огляделась и почти беззвучно сообщила. - Инсульт. Но говорят... , - слово "отравили" так и не было сказано, но повисло в воздухе, как липкая паутина. Наклз дернул щекой:
- Не думаю. - Скорее всего, этот "инсульт" родился где-нибудь на закрытом заседании сената. Ректор был человек старой закалки, мог и жандармов вызвать. Наверное, его "попросили" временно поболеть, чтобы решить проблему более деликатными методами. - Так или иначе, это не первый всплеск сомнительного патриотизма. Через пару дней все уляжется.
- Я ... я очень боюсь, мессир Наклз. Я же вечером ухожу, уже темно, и...
"Ублюдки малолетние, - совершенно спокойно подумал маг, глядя на перепуганную лаборантку. - Запугать девочку, пожалуй, проще будет, чем кесаря. Бесовы спасители Рэды, защитники свободы, мать их. И калладцы хороши: носились со своими гуманистическими идеалами, вот и вырастили ... гуманистов".
- Где живете?
- В Литейном квартале.
- Агнесса, соберитесь и успокойтесь. Дождетесь меня после лекций, через пустырь я вас провожу, - в блекло-голубых испуганных глазах загорелась радость. Выслушивать благодарности у Наклза не было ни малейшего желания, так что он быстро извлек бумаги из своей полки и кивнул Агнессе:
- А теперь извините меня, мне пора.
- Осторожнее. Вчера эти, фиолетовые, они и по чужим лекциям шатались, - пробормотала она вслед.
Наклза прожекты орущих деток волновали мало. Во-первых, у него имелся план лекций, от которого не следовало отклонятся, чтобы не менять билеты перед зачетами и экзаменами. Во-вторых, в кармане мага лежал универсальный шестизарядный аргумент, понятный даже самым отъявленным неучам. В-третьих, либеральная молодежь, в лучшем случае, умела говорить, а лучший случай наступал не так уж часто. Всего остального борцы за гражданские права и свободы делать гарантированно не умели.
В коридорах царило вполне понятное возбуждение. Пройдясь до лекционного зала, Наклз, наконец, окончательно взял в толк мечты и чаянья людей с фиолетовыми бантами. Либеральное студенчество, скверно понимающее в вопросах экономики - как, впрочем, и в любых других вопросах, не носящих сугубо отвлеченный характер - очень возмущалось отвратительному нападению на Рэду. Гуманитарные факультеты бурлили и фонтанировали идеями: от студенческой забастовки в знак солидарности с угнетенными рэдцами до марша к кесарскому дворцу с требованием немедленно прекратить военные действия во имя гражданских прав и свобод. Наклз примерно представлял, в какой форме означенные детишки получат "права и свободы" от отрядов жандармов, и нисколько им не сочувствовал. Маг вообще с большим презрением относился к народным сходкам и не любил массовой истерии. Всем разумным людям было понятно, что из-за визгов пары сотен экзальтированных недоучек никто эшелоны назад не повернет.
Правда количество "мирных" фиолетовых ленточек и бантиков, которые нацепили на себя студенты, Наклза неприятно поразило. В его понимании, политикой стоило заниматься лет после сорока, а выстраивать идеальную модель общества - и того позже. Перед этим стоило пожить, набраться опыта, заиметь хоть какой-то здравый смысл и просто выбросить из головы молодую дурь. Сам маг политикой интересовался мало. В юности ему было не до того, а общественное устройство Каллад было делом калладцев. Наклз был лояльно благодарен этому ледяному аду за внушительную пенсию, но никакой тяги к решению социальных задач не ощущал. Имейся хоть малейшая возможность уговорить Дэмонру бросить ее черно-белые идеалы, маг давным-давно бы собрал вещи и удрал куда-нибудь в Виарэ, спокойно стариться у моря.
От количества калладских либералов-идеалистов пестрило в глазах. По сути дела, это было первое поколение, выросшее в условиях, когда угроза вторжения Аэрдис стала всего лишь страшной сказочкой. И вот упомянутое поколение отчего-то решило с младых ногтей заняться политикой и спасением бездомных котят. Вероятно потому, что насущные задачи в духе "где бы раздобыть еду?" и "как бы не попасть на фронт?" перед этими болтунами никогда не стояли. Наклз, стараясь не обращать внимания на докучливые фиолетовые тряпки, пробирался к нужному залу. При приближении к лабораторным корпусам и вотчине специалистов по техническим дисциплинам картина существенно менялась в лучшую сторону. Ореол революционной романтики тускнел. На десять химиков фиолетовыми лентами на рукавах и шеях могли похвастаться разве что трое. Некромедики вообще делали вид, что ничего не происходит, и были одеты точно так же, как всегда. Кафедру некромедицины спонсировала Дэм-Вельда. Там модные слова "демократия", "революция" и "республика" считались чем-то вроде ругательств. Так что будущим спасителям магов было не с руки рядиться в фиолетовое. На кафедре математических методов вообще учиться было сложно и долго, отчего двоечников и революционеров там не водилось. Лаборантка беспокоилась совершенно зря. Среди "фиолетовых бантиков" Наклз не видел ни одного знакомого лица.
В аудитории мага ждал большой сюрприз, а именно - полный аншлаг.
В глубине души Наклз сознавал, насколько скучно и сложно звучит расширенная теория вероятностей для людей, никогда в жизни не видевших Мглы и представлявших принцип работы с ней только по рассказам. Поэтому нисколько не протестовал, чтобы студенты, не собиравшиеся в дальнейшем специализироваться на вероятностных манипуляциях, лекции пропускали и приходили сразу на зачет. По глубокому убеждению Наклза, арифметику, азы тригонометрии и логарифмы должны были знать все. А дальше он уже готов был делать скидку на склад ума, пол, возраст и просто старание студента. Только потенциальных магов на зачетах допрашивал безо всякого снисхождения, прекрасно понимая, что Мгла скидок на склад ума, пол, возраст, старание, а также на влиятельных родственников, делать не станет.
Наклз обвел взглядом непривычно многолюдные ряды. Во-первых, свободных мест почти что не было. Во-вторых, его студенты сгрудились слева, в передних рядах. И выглядели мрачно. Центр занимало то, что люди старой закалки именовали "смешанным обществом". Смешанное общество зевало, пожевывало конфеты и невнятно гудело. Правый ряд и галерка раздражали обилием фиолетового цвета. Наклз глазам не поверил: своим милостивым вниманием его лекцию решили почтить студенты то ли юридического, то ли и вовсе философского факультета. Не меняясь в лице, маг спокойно прошествовал за кафедру, положил листки и улыбнулся в пространство над головами первых рядов: