— Юноша, институт сатрапии свойственен восточному типу деспотии, — поскольку первые два слова Наклз разобрал четко, то и прицепиться следовало к ним. Это было бы куда удобнее, чем обсуждать проворовавшихся чиновников или что там еще молодой человек с него спрашивал. — Вы находитесь на географическом севере. Не путайте понятия, за такое можно и в тюрьму случайно попасть. Чего вы хотите? У меня техническое образование. Сделайте на это скидку и выражайтесь конкретнее.
— Мы хотим знать правду, — расстаться с «мы» юноша не мог никак. — Про нападение на братскую Рэду.
Как коренной рэдец, Наклз мог бы ответить, кто, по его мнению, является фиолетовому пудельку братом, но в зале все-таки присутствовало некоторое количество девушек. В глубине души маг пожелал оратору однажды встретить рэдских товарищей и всесторонне оценить тот аналог братской любви, который он от них получит.
— Тогда газеты читать не советую, — пожал плечами маг. А что еще он мог сказать?
— Как вы оцениваете рэдскую кампанию? — это уже поинтересовалась девица чрезвычайно томного вида. Наклз был готов поспорить, что она — кокаинистка, во-первых, и будущий светский обозреватель — во-вторых.
— Знаете, оценкой рэдской кампании будет заниматься военное ведомство. Или министерство финансов, если вы про денежную сторону вопроса говорите.
— Мы имеем в виду вероятность, — не отстал от девицы «пуделек».
— Вероятность чего?
— Того, что Рэда отобьется.
— О, она лежит где-то в интервале от нуля до единицы включительно, — левые ряды фыркнули. — Ближе к двойке, — не удержавшись, добавил Наклз. Пуделя и это не смутило.
— А конкретнее?
— А конкретнее, молодой человек, шансы Рэды успешно оказать сопротивление все-таки незначительно отклоняются от нуля. Чего не сказать о ваших личных шансах закончить данное учебное заведение.
— Это угроза? — вскинулся пуделек.
— Это пророчество, — улыбнулся Наклз. — Потом можете проверить у соответствующих специалистов. Еще вопросы?
Зал тихонько гудел и до этого, но теперь шум нарастал. Правое и левое крыло, вероятно, сцепились бы уже давно, но дело спасали центральные ряды. Товарищи пуделька крыли разными словами какую-то нордэну, которая, в свою очередь, громко обещала продырявить им головы на любом пустыре по их выбору и из любых пистолетов. Ее подружка добавляла, что с вероятностью, приближающейся к двойке, мозга они в ходе операции не обнаружат. Сидящие в центре барышни с факультета языкознания вежливо предлагали всем успокоиться и найти конструктивное решение проблемы. Красивое и комплексное, учитывающее общие интересы. Барышням в ответ предлагали куда более разнообразные вещи.
В целом, к студентам Наклз относился хорошо. Но недостаточно хорошо, чтобы слушать гвалт. Маг вообще не любил шум: ему во Мгле звуковых эффектов хватало. Он нашел в кармане связку ключей и от души грохнул ей о кафедру. За громким металлическим звоном, как маг и ожидал, последовало несколько мгновений тишины.
— Значит так, молодые люди, — Наклз говорил спокойно, ровно и даже отчасти любезно. — Ваши мечты и чаянья благородны, что похвально. Ваши методы достойны… ума тех, кто вам их посоветовал. Срывая лекции, страдающим рэдским братьям вы ничем не поможете. На месте молодых людей, я бы также был очень аккуратен, вешая на шею банты. Нет, проблема не в том, что прислужники сатрапов, о которых я также рекомендовал бы почитать на досуге, вместо этих бантов наденут вам на шеи петли. Просто уж очень все это напоминает представление с цирковыми собачками. За лекции по этикету платят не мне, и отбирать хлеб у коллег я не намерен. Так что более ничем не могу помочь. Представление закончилось, собачки и зрители свободны. Покиньте аудиторию. Если вы это сделаете тихо и уложитесь в пять минут, я решу, что фотографическая память на лица мне отказала и вы, возможно, сумеете-таки доползти до дипломов. А теперь все лишние люди — вон отсюда, — холодно предложил Наклз, глядя прямо на пуделька.
Дуэль взглядов длилась недолго. Пуделек громко фыркнул и потрусил вон из помещения, всем своим видом демонстрируя гордое презрение к палачам и извергам, врагам свободы. И одной конкретной профессорствующей сволочи. За пудельком потянулась остальная фиолетовая свора. Центристы из филологов, несколько пристыженные, уходили тише и дверь за собою придерживали. Совсем уж пристыженные химики даже извинились. Исход либеральной интеллигенции благополучно завершился. Наклз поглядел на часы и остался недоволен: социально активные особи отняли у него почти треть лекции.