— Ты себя в зеркало видела в день, когда пришла?
Не проживи она с этим человеком три полных месяца, Магрит, несомненно, на такой вопрос бы ударила. Но она знала Наклза не первый день и как-то сумела сообразить, что он не издевается, а защищается в своей манере — очень неуклюже.
— Представь себе, видела!
— Тогда зачем спрашиваешь.
— Это очень подло, жалеть человека не как человека, а как кошку приблудную!
— Хорошо.
Рэдка сжала кулаки, но смолчала. Они прошли в дом, Магрит прикрыла дверь с выбитым витражом, заперлась. Маг тем временем сгрузил Адель на кухне и замешкался там. Видимо, был не в восторге от намечающегося разговора. У Магрит от открывающихся перспектив тоже дух не захватывало, поэтому она поднялась к себе и вытащила саквояж в прихожую.
— Я ухожу. Вот, — зачем-то добавила она, как будто Наклз ее останавливал. Вообще маг стоял в проходе на кухню, чуть склонив голову на бок, и ничего такого не предпринимал. Только снова курил, чего раньше при Магрит почти никогда не делал.
— Куда? — довольно безэмоционально поинтересовался он сквозь дым.
— К бесам!
— Тебе здешних мало?
— Чересчур много!
«Сейчас он кивнет, снова скажет „хорошо“, развернется и уйдет», — подумала Магрит, копошась в застежке саквояжа. Подлая дрянь расстегнулась в самый последний момент, как на зло. И застегиваться обратно решительно не желала.
— Это ты делаешь?
— Что?
— С застежками?
— Нет, это ты делаешь.
— Наклз!
— Магрит, не кричи, пожалуйста. Я пытаюсь подобрать слова для извинения, а у меня было не так много практики.
— Потому что ты на всех плевать хотел! — Магрит неудачно рванула застежку, и та просто оторвалась наполовину.
— Не совсем поэтому, но неважно. Дать тебе другой чемодан?
— Ага! То есть мне уже можно уезжать?
— А я как-то могу тебе запретить? Уточни, пожалуйста, каким образом, и я попробую.
Магрит плюнула на попытки справиться со своенравным саквояжем и поднялась. Подошла к Наклзу. Внимательно его осмотрела — вел он точно себя так, как будто его подменили, только не злые доппельгангеры, а добрые. Хотя доппельгангера Наклза Магрит несколько раз видела лично и не стала бы говорить, что тот может похвастаться хоть крупицей хорошего. Если сравнивать с утром, маг успел поседеть, обзавестись синими кругами под глазами — что, в общем, необычным не было — и выглядел более забитым что ли. Это Наклз, которого можно было назвать каким угодно — злым, равнодушным, бесчеловечным — но уж точно не забитым.
Маг стоял на удивление спокойно. Даже не спросил: «Налюбовалась?», чего Магрит подсознательно ждала. Ей пришла в голову дурацкая мысль, что, попроси она развернуться вокруг своей оси, он бы и это, наверное, сделал.
Видимо, Наклзу снова жизнь хорошо по лицу залепила.
— Что случилось? — буркнула Магрит. Ей, по-хорошему, не нужно было этого знать. Зря только воздух сотрясала.
— Случилось то, что ты была права, а я ошибся. Вряд ли такое было в первый раз, конечно.
Не иначе, мир сделал тройное сальто и рухнул в бездны. Магрит во все глаза уставилась на мага.
— Мне очень популярно объяснили, чем живые люди отличаются от мертвых, — продолжил Наклз, глядя в сторону. — Настолько популярно, что я даже понял. Кажется.
Магрит насторожилась.
— И что ты понял?
Наклз устало вздохнул:
— Да тебя это вряд ли удивит. Просто мертвые мертвы. И вся наша любовь и память разлетается об эту правду, как стакан об стену.
— Не верю. Те, кого мы любили, всегда живут в нашей памяти.
— Мы им не нужны еще в большей степени, чем они нам. В нашей памяти, Магрит, вообще ничего не живет. Хотя что-то там, безусловно, умирает.
— Тогда, может, любить людей надо, пока они живы? — подсказала Магрит одну очень простую и ясную вещь, которую некоторые излишне умные маги постигали так долго и с такими трудностями.
— Может. У меня всегда были проблемы с жизнеутверждающими выводами, не имеющими доказательств.
— А тому, что мертвые мертвы, ты, значит, нашел доказательство?
— Да. Наверное. Во всяком случае, я испугался.
— И задумался?
— Нет. И испугался еще сильнее.
Магрит вздохнула и погладила Наклза по плечу:
— Если тебя кто обидел, ты скажи. Может, я все еще могу всыпать этому кому-то метлой по первое число.
Маг несколько секунд молчал, а потом ошарашил Магрит просьбой, которая в его устах звучала просто невероятно:
— Ты могла бы помолиться?
Магрит только и осталось, что хлопнуть ртом. Если бы Наклз попросил ее раздеться и станцевать — даже это от него не воспринималось бы так же дико.