Дэмонра, как ни крути, ему не подходила. Он подходил ей в еще меньшей степени, если такое только было возможно. Брак не понравился бы кесарю. Нордэна бы ни за что не оставила полк. Северянки довольно часто не могли иметь детей. Как юрист, Рейнгольд мог бы назвать еще с дюжину причин, почему эту женщину ему следовало обойти по самой широкой дуге, чтобы всем, кроме него, было хорошо и спокойно. Увы, единственная ситуация, при которой хорошо и спокойно было бы ему, требовала хоть за шкирку, но доволочь Дэмонру до алтаря. Кто кому жизнь погубил или, наоборот, осветил, они успели бы обсудить в старости, но старость он хотел встретить именно в ее компании.
С Дэмонрой все вечно шло кувырком, с первого дня знакомства и до момента, когда нордэна, жизнерадостно махая ему шапкой на прощание, пропала в окне отъезжающего поезда. Еще при встрече можно было догадаться, что так оно и будет. Жизнь свела их в обстоятельствах, предельно далеких от того, как Рейнгольд представлял себе это в ранней юности. Все началось до отвращения обыденно: его, как родственника кесаря, пригласили посмотреть на учения, проходящие неподалеку от летней резиденции Зигмариненов. Сначала его в столице задержали дела, и он не прибыл за сутки, как все прочие родственники, а потом он и вовсе пропустил поезд. Следующий был только вечером, так что Рейнгольд ни за что бы не успел, если бы не решил добираться верхом, благо, путь был близкий.
От станции он отъехал с приличным запасом времени и твердо решил держаться железнодорожного полотна, поскольку плохо представлял себе дорогу, да и вообще не чувствовал желания скакать по пересеченной местности. Для этого следовало родиться лихим кавалеристом или самоубийцей, а он был обычный адвокат. Минут через сорок неспешной езды Рейнгольд увидел небольшую речку. Железная дорога проходила по мосту над ней, и ему ничего не оставалось, как проехаться вдоль русла и найти переправу, которой там просто не могло не быть. Переправу он действительно нашел, а потом выехал на узкую лесную дорожку, ведущую, предположительно, в правильном направлении. Минут через десять его нагнала рыжеволосая женщина на взмыленном коне. И конь, и всадница выглядели так, как будто реку они форсировали вплавь. Рейнгольд был воспитан в лучших калладских традициях, и потому никак не мог допустить, чтобы дама разъезжала по лесу одна. Дама на его вежливое предложение сопроводить ее до Красных горок сперва округлила глаза, а потом залилась смехом. Он к тому моменту уже успел сообразить, что на ней надета мокрая насквозь черная форма, так что его любезность явно была лишней. Отсмеявшись, незнакомка сообщила, что ей больше нужен не храбрый рыцарь, а путеводная звезда, которая доведет ее до государя раньше, чем начальство подкинет ее к самому Создателю. Рейнгольд, скрепя сердце, согласился побыть путеводной звездой.
Из леса они выехали на широкое поле, и вот там-то их застал сильнейший ливень, убивший всякое представление о расстоянии, направлении и времени. Небо, трава и земля превратились в совершенно однородную мокрую и вязкую массу, к тому же ледяную. Одежда Рейнгольда теперь была не суше, чем форма его случайной попутчицы. Струи дождя, за которыми не было видно ни зги, перестали бить минут через пять-семь, но существенно это ситуацию не улучшило. Дождь все еще капал, а небо не светлело: сделалось сумеречно, тоскливо и холодно. На поле легла мгла. Кони понуро брели, поскальзываясь и проваливаясь в грязь по бабки. Последние мысли о том, что дорога «где-то там» покинули Рейнгольда довольно быстро. В роли путеводной звезды юрист, мало знакомый с местностью, с треском провалился, в чем сознался. Поле они кое-как пересекли и увидели в сырой дымке тусклый огонек. К сожалению, это была не дорога на летнюю резиденцию, а постоялый двор, но Рейнгольд к тому моменту был бы рад любой крыше над головой, включая конюшню. Разумеется, о том, чтобы в таком виде продолжать поиски и речи идти не могло. Даже успей они в последнюю минуту, лучше было не явиться вообще, чем шокировать родичей костюмом утопленника. Рейнгольд бы не удивился, свисай с его шляпы натуральная тина.
Видимо, нордэна разделяла его взгляды на приличия, потому что без лишних слов отвела лошадь под навес и направилась в здание. Рейнгольду ничего не оставалось, как последовать ее примеру.