Тюдор Элизабет (Гасанова Лала)
Время, взятое взаймы
Элизабет Тюдор
ВРЕМЯ, ВЗЯТОЕ ВЗАЙМЫ...
"Я прекрасно знаю, что такое время, пока не думаю об этом. Но стоит задуматься - и вот я уже не знаю, что такое время!"
Блаженный Августин
- Беги, Ян! Спасайся! Не думай о нас! Ты должен остаться в живых, чтобы продолжить наш род.
- Нет, отец... я не покину вас...
- Сынок, судебные исполнители и солдаты вот-вот ворвутся сюда. Я не хочу, чтобы они арестовали и тебя.
- А как же вы... мама и мои братья?
- Я не знаю, каков будет наш приговор - казнь или
пожизненное рабство, но ты должен избежать этого. Не для того веками процветал род Шэн, чтобы Ин Чжэн1 искоренил его в одночасье... Уходи к реке и жди там Гуана. Он верный друг нашей семьи и обязательно поможет тебе. Я уже предупредил его, - Юнчэн посмотрел на сына, сознавая, что видит его в последний раз, обнял крепко и легонько подтолкнул к открытому окну. Помог сыну выбраться наружу и крикнул тому вслед: - Что бы ты не услышал позади себя, не оборачивайся и не возвращайся!... Прощай, сынок... - добавил он уже вполголоса.
После двадцатилетней непрерывной войны между семью царствами древнего Китая царству Цинь во главе с Ин Чжэном удалось разбить своих противников и захватить их территории. Главой нового государства был провозглашен Ин Чжэн первый император Цинь Шихуанди. Столицей царства Цинь стал город Сяньян1 на реке Вэйхэ. Под властью образовавшейся империи оказалась огромная территория, охватывающая разные по этническому составу, хозяйственным занятиям и уровню общественного развития регионы.
Для всех своих подданных император дал единое полноправно-свободное гражданское наименование - цяньшоу.1
И тем не менее император не ограничился покорением древнекитайских царств и продолжил экспансию на севере и юге. Завоевания и колонизации стали лейтмотивом всей внешней политики первого императора.
В северной периферии империи в это же самое время складывался с поразительной быстротой мощный племенной союз сюнну1. Его набеги на пограничные села сопровождались кровопролитиями и угоном тысяч пленников.
Против сюнну выступила циньская многотысячная армия, нанесшая им поражение и оттеснившая их кочевья за излучину реки Хуанхэ. Чтобы положить конец вторжению враждебных кочевых племен, император Цинь Шихуанди приказал укрепить северные границы своего царства и возвести гигантское фортификационное сооружение, названное позже Великой китайской стеной.
Для строительства стены власти использовали военнопленных и государственных рабов, которых благодаря карательной системе в империи оказалось
огромное количество.
"Цинь учредила рынки рабов и рабынь, которых содержат в загонах вместе со скотом... Император, управляя подданными, всецело распоряжается их жизнью..." - сообщают древнекитайские авторы.
Тяжелейшие трудовые повинности легли на плечи основной массы "черноголовых". Государственных рабов гнали на работы сотнями тысяч, но их не хватало, несмотря на постоянный приток. Не выдерживая непосильных работ, люди гибли тысячами, и вскоре рабочей силы стало недоставать, чтобы завершить планируемые императором градостроения и укрепление государственной границы. Дабы исправить создавшееся положение, Цинь Шихуанди ввел исключительно тяжелый поземельный налог. Уклонившиеся от налогов землевладельцы карались законом ссылаясь на пожизненные работы в регионы строек. Многие семейства, чтобы укрыться от налогов и повинностей, убегали общинами, во главе с советом старейшин. Однако их разыскивали и наказывали в соответствии с жестоким и беспощадным законом.
В стране царил террор, землевладельцев, выказывающих недовольство, казнили со всем родом, а соучастников, по закону круговой поруки, обращали в рабство. Порой круг признанных преступниками членов семьи землевладельцев, а также, семей связанных с ними, расширялся настолько, что каре одновременно подвергались целые группы сел. Но это ничуть не тревожило безжалостного правителя, ему нужны были рабы - и он их получал.
Одним из семейств землевладельцев, выказавших недовольство, была семья Шэн. Ввиду древности их рода и аристократических корней, члены этой семьи полагали, что их не подвергнут такому виду наказания, как публичная казнь, однако они ошиблись. Для императора расплата для всех цяньшоу была единой. Конечно же, они могли, как и многие другие семейства, бежать и скрываться в горах в лагере повстанцев, и вместе с остальными провинившимися людьми готовиться к восстанию. Но члены семьи Шэн находили этот поступок ниже своего достоинства. Отказавшись от побега, рассудительные старейшины семьи Шэн решили остаться и с честью принять свою участь.
Проводив взглядом младшего из своих сыновей, глава семьи Юнчэн Шэн вернулся к родственникам, собравшимся в его большом и просторном доме. Все с нетерпением дожидались его прихода.
- Род Шэн будет жить! И Ин Чжэну его не искоре
нить!
Это сообщение обрадовало каждого из присутствующих, но радость их была недолгой. В дом, с предписанием арестовать всех членов семьи, ворвались представители власти. Даже зная о предстоящей расправе, правонарушители были более чем спокойны, потому как сердца их согревала непоколебимая надежда - в будущее рода Шэн.
Ян Ли Шэн, четырнадцатилетний представитель провинившейся перед государством семьи, был не по годам умен. Смышленость и храбрость юноши, хорошо известные родственникам, спасли его жизнь. Он мог выпутаться из самой безвыходной ситуации, был отважен и добр, да к тому же слишком молод, чтобы вместе с остальными идти на плаху.
Отдалившись от родного дома и села, Ян добрался до зарослей камыша на берегу реки Цзюйхэ1, где его должен был дожидаться друг отца - У Гуан. Юноша притаился в камышах в ожидании проводника. Про
сидев там некоторое время, он высунул голову и огляделся. Вокруг было темно и тихо. Быстротечная река едва виднелась сквозь ночную мглу.
Предположив, что в зарослях он будет невидим для проводника, Ян вышел на открытую местность. Он был приземистым, широкоплечим, закаленным и пышущим здоровьем. Высокий лоб, узкий разрез светло-карих глаз, прямой нос, большой рот с толстыми губами, и смоляные длинные волосы, собранные в тугую косу, составляли внешность четырнадцатилетнего представителя древнего рода. На нем были темно-синие брюки, белая нательная рубашка и короткий коричневый халат, опоясанный черным поясом. Ноги защищали обмотки и обувь с прямоугольным носком.
Тревожно озираясь по сторонам, Ян приблизился к берегу реки. Как бы он ни надеялся разглядеть в темноте силуэт ожидаемого человека, все было напрасно. В округе кроме него никого не было.
Откуда-то издалека донесся пронзительный женский крик. Взгляд юноши обратился к деревушке невдалеке, огни которой озаряли ночное небо.
"Они там... солдаты в деревне... и наверное уже пленили моих родных", - от этой мысли сердце его бешено застучало.
Ему почему-то казалось, что он предает своих родных, пускаясь в бега. Но ведь такое решение не было принято им своевольно, а навязано советом старейшин, и он обязан был подчиниться.
У Гуан, друг его отца, был одним из повстанцев, скрывавшихся в горах. Именно туда и должен был он препроводить юного Шэна. Семья Гуана также была подвергнута каре, но их, как соучастников, помогавших спастись другой знатной семье, приговорили к пожизненным работам на карьере. Гуану удалось сбежать оттуда, и уже более пяти лет он жил в лагере мятежников.
"Повстанцы, только они могут поднять восстание и низвергнуть тирана, подумал Ян, ожидая одного из них. - Но будет ли новый правитель справедливее и милосерднее нынешнего? Этого никто не может предсказать.... - вновь послышался женский крик, -...сегодня циньские солдаты казнят мою семью, а завтра деспот натравит их против всего народа... Бунт! Вот что действительно может спасти жителей Поднебесной империи от безжалостной династии Цинь... И я непременно должен участвовать в восстании... Я обязан отомстить за невинно пролитую кровь моих родных!..."