Снова выстрелы. Ольга быстро подобрала карты с опытом, и мы поспешили дальше. Пришлось пересечь несколько улиц, пробежать через участки вглубь поселка и наконец, мы оказались в нужном месте. Дом тестя и тёщи не отличался роскошью, но это был добротный дом, а не маленькая клетушка, только и годная что переночевать летней ночью. Дом имел крепкие стены, и собственное отопление, благодаря чему родители Ольги жили в нем почти круглый год и в городской квартире появлялись не так уж часто. Хотя и постоянно в Звезде, как многие иные, они все же не жили.
Нас никто не встретил. Ни люди. Ни монстры. Открытые двери и пустое строение. На крыльце следы крови, но ее совсем немного. Калитка на улицу нараспашку. Последнюю мы тут же заперли изнутри, потом закрылись в доме, зашторили окна и затаились. Бегать по селу, и кричать в поисках родителей супруги было глупостью, и ее совершать никто не собирался. Звонить им теперь стало бесполезно, поскольку оба родительских телефона нашлись в доме. Дело уже шло к вечеру, так что следовало устраиваться на ночлег. Тем более жена теперь действительно оказалась на грани. Она не ревела и вообще на первый взгляд держалась вроде нормально, но я-то её знал. Я видел, что ещё немного и впервые увижу её в истерике. Ей просто необходимо было перевести дух.
Увёл супругу в спальню и сидя на кровати долго обнимал, поглаживая рукой покрытой перчаткой Псевдокожи. Моя дражайшая половинка вскоре тихо разрыдалась, но так лучше. Пусть лучше выплачется, чем у нее сорвет башню. Всхлипы постепенно стихли, потому что истощенная морально Ольга попросту уснула. Я уложил ее на постель, разул и укрыл. Раздевать не стал. Пусть спит в одежде. Сейчас не до комфорта. Нужно быть наготове. Главное, чтобы после сна ей полегче стало.
Оставив супругу отдыхать, прошёлся по дому, выглядывая из-за занавесок и из-за подоконников. Задергивать шторы во всех комнатах не стал. Подумалось, что это может вызвать некоторые подозрения при взгляде со стороны, а мы все равно собираемся тихо проспать ночь без света. Да и в спальной комнате без нас все было зашторено, так что даже в окно никто не заглянет. Хотя пару окон я в виду ближайших планов все же занавесил. Пара это не все. Подозрения у людей, случись они поблизости, вызвать не должно.
Как не старался ничего подозрительного в окна не увидел. Несколько шатающихся по улицам монстров подозрительными уже не считал. Скорее обеспокоился бы, если бы их не было вовсе. Сгонял до кухни, где разжился куском хлеба и ветчины. Олю, раз спит, будить не стану, а самому хоть что-то в желудок закинуть надо. Апокалипсис случился, но аппетит никуда не пропал. Желудок при мыслях о еде и холодильнике, а уж тем более после того как я их увидел, зарычал не хуже оборотня.
Жуя всухомятку толстый бутерброд, включил телевизор и, пощелкав каналами, попробовал найти что-то полезное. Вещание отсутствовало вовсе. Даже записей никаких не крутили. Попробовал интернет. Связь пока ловила, и глобальная сеть работала, но ничего полезного о текущей ситуации я там не нашёл. Однако несколько роликов с монстрами, часть из которых я вживую не встречал, присутствовали. Например, огромные и волосатые с изначально белой, но заляпанной кровью шерстью, гориллоподобные существа трехметрового роста. Они скакали по какому-то американскому городку, на фоне уже привычных для нас монстров и называли их то бигфутами, то йети. Из этого можно было сделать только вывод о том, что есть такие обезьяны и все. Хотя не совсем. По географии роликов с определенной вероятностью можно было предположить, что произошла не локальная, а всемирная катастрофа. Апокалипсис в масштабах всей планеты.
Напоследок, уже чуть ли не как шаг отчаяния, включил радиоприемник, настроенный на местную городскую волну. Имелось у нас тут местечковое городское радио, вещавшее на Голинск и его округу. Погода, новости города, несколько передач и блоки с музыкой различного направления, но в основном все же попса. Сам я его слушал редко, но, похоже, тесть или теща любили. Тем лучше, ведь как не странно вещание шло. Не какая-то из привычных передач, но запись, которая могла хоть как-то сориентировать гражданское население вроде нас.