Хаксерлин забрал у Джереми «Наркономикон», что было так же легко, как… ну, как забрать что-либо у дергающегося в воздухе ребенка.
– Что ты сделал с мальчиком? Говори!
– Я? – Кровопийц перестал дергаться. – Что Я сделал с этим карапузом?!
Он начал рассказывать, а они слушали. На середине рассказа им пришлось сделать небольшой перерыв, поскольку Бо’акх-Бонтузиэль так хлюпал носом, что они перестали его понимать. Хаксерлин подумал, что лучше было вместо стилета взять с собой платок.
Так оно и бывает с планированием – как ни старайся, всегда о чем-то да позабудешь.
– Значит, твой сын сейчас занимает тело демона, – сказал Хаксерлин как о чем-то несерьезном. – Вот постреленыш!
Томас Кайзерхауэр молча взглянул на купца. Мастеру моментально расхотелось болтать. Оставшуюся часть пути они проделали в мрачном молчании.
Бо’акх-Бонтузиэль, свесив нос, шел позади, конвоируемый парой стражников. Процессию замыкал Питер, Дитер или Эберхард, следивший за каждым движением мальчугана. Несмотря на то, что демон не обладал волшебной силой, в кузнице он показал, на что способен, если владеет хотя бы раскаленным совком.
Хаксерлин не знал, что дальше. Джереми мог быть где угодно – исследовать Бездну, осматривать древние строения в Стране Предательских Песков или издеваться над колдунами, которые хотели подписать с ним пакт. В любом случае, он остался любопытным одиннадцатилетним пареньком, который внезапно обрел почти неограниченные возможности.
– Завтра подумаем, что делать, – отозвался Кайзерхауэр, когда они остановились у двери. – Может, найдем ответ в «Некронаркотиконе» или как там его.
– Хм, даже не знаю…
И Хаксерлин замолчал, словно получив обухом по голове.
Искать не пришлось: Джереми сидел за тем же столом, за которым бургомистр и купец недавно ужинали. Сидел на двух стульях. Рядом хлопотала радостная Ольга, весело щебеча и то и дело поглаживая песью морду демона.
– Боги… – У Томаса перехватило горло.
Женщина взглянула на них. Улыбнулась.
– Да, любимый. Наш сынок вернулся и все рассказал. Боги прислушались к моим молитвам.
– Спасибо, не за что, – буркнул Хаксерлин.
– Привет, папа. – Кровопийц встал. Одним оставшимся у него рогом он почти цеплял за потолок. – Не злись. Я не знал, что уже стемнело. – Он неловко переступил с лапы на лапу. На полу остались ямки от когтей.
Хаксерлин впервые в жизни встретил демона – и сразу такого, который извинялся перед родителями за то, что поздно вернулся домой. Не каждый день случается подобное.
– О, Бобо! – Джереми заметил оставленного в прихожей мальчугана, который пытался вырваться от стражников. – Как дела?
– Глупец! Я тебя убью! Порву на куски!
– Не пугай моего сына! – Кайзерхауэр глянул на него сурово. – Джереми, – подошел он к Кровопийцу и приобнял его. – Что же ты натворил…
– Ты злишься? – Огромный демон обнял его в ответ. Когти с металлическим скрежетом проехались по доспеху. – Я теперь могу странствовать по миру, папа. Я видел храм Гешамы в Жобе, гонял вепря – ох и огроменные у него клыки, да! Я видел памятник Кордаку, а еще горы Источника Света.
– Он принес нам немного магической воды, – вмешалась Ольга. – Наш любимый сынок.
– …а когда захочу, сразу перенесусь домой. Сегодня просто вышло подольше. Не сердись, прошу.
– Кровопийц не просит, червяк! Кровопийц уничтожает!
Питер, Дитер или Эберхард хлопнул мальчугана по лбу.
– Почему ты ничего не сказал? Мы с мамой чуть не умерли от страха. Наш дом сгорел.
– Извините, но…
– Кровопийц не извиняется!
Питер, Дитер или Эберхард снова хлопнул его.
– …но я знаю, что вы бы не согласились, папа. А дом мы отстроим. В Бездне много сокровищ. Я что-нибудь принесу, и мы продадим. Папа, я видел очень красивые мечи.
Кайзерхауэр вздохнул.
– Все хорошо, самое главное, что с тобой ничего не случилось. Кроме уха, но мы сделаем какую-нибудь модную шляпу, и никто ничего не заметит. Когда ты вернешься в нормальный вид?
– Да! Забирай этот мешок мяса и отдай мое тело, а уж ад, который я тут сотворю…
– Заткнись! – рявкнули все взрослые одновременно.
– Тут такое дело, пап, – начал Джереми-Кровопийц несмело. – Проблема в том, что… ну… из того, что я прочел, а я немного успел, следует, что Большое Связывание Хэйткрафта необратимо…
– ЧТО?! – Бо’акх-Бонтузиэль одновременно пискнул и заорал. – Ты, вшивый человечек, ты, стервоед!
Ольга предостерегающе подняла палец.
– В этом доме мы не говорим дурных слов.
– Значит… – Кайзенхауэр приуныл и минутку-другую анализировал ситуацию. – Значит, ты останешься таким навсегда?