– Ты случайно не думаешь наведаться в земли Белокрая? Там гуляет мой старый знакомый. Если я его… попрошу… – демон скривился, словно проглотив паука, – может, он сообщит Ксанксанмору и мы вместе раскусим Большее Связывание Хэйткрафта.
Мастер Хаксерлин глянул на свои сапоги. Аппетитно они не выглядели.
– Полагаю, что нет.
– Я сам поеду, вот увидишь! Пусть только этот мешок мяса подрастет. – Обиженный демон лег в задней части фургона, завернувшись в Шубу Ликантропа.
Купец снова наслаждался тишиной. И снова недолго.
– Зачем у тебя тут лопата? Подрабатываешь кладбищенской гиеной?
– Это Лопата Клада, – ответил он устало. – Если у кого есть карта, тот откопает этим устройством сундук с золотом.
– Хаосом клянусь, и при этом я – чудовище!
Повозка медленно приближалась к реке. Осталось сделать всего одну вещь. За рог Кровопийца Хаксерлин мог выручить по-настоящему немалую сумму, но…
Колеса вкатились на деревянные мостки.
– О, а это не Джереми там помогает селянину тянуть повозку?
Демон вскочил на ноги.
– Что? Где?! Ты, мелкий червяк, да я стану посмешищем для всего ада! Я выпотрошу тебя как…
Хаксерлин прицельно метнул «Наркономикон» в бурное течение Ленты. Бесценная книга пошла на дно как камень.
– А может, мне привиделось.
Не стоит ведь рисковать, правда?
Он снова перевел взгляд на тракт. Начал весело посвистывать. Бо’акх-Бонтузиэль повелел ему заткнуться – но Хаксерлин пропустил это мимо ушей.
Перевод Сергея Легезы
Наталия Осояну. Великая Избавительница
Если смерть – это только смерть, что станет с поэтом бездомным и с вещами, которые спят оттого, что никто их не вспомнит?
Ф. Г. Лорка. Осенняя песня
О болезненном пристрастии своего учителя-морвита Иши к субстанции под названием «сок души» Киран, сын горшечника Хани, знал лучше кого бы то ни было. До того, как сделаться морвитом, Иша на протяжении многих лет всеми возможными для пьянчуги способами убивал собственное тело – наверное, не было такого алкоголя, который он не заливал бы в глотку с упрямством лакка, идущего на нерест против течения, – и кто-то мог бы подумать, что уж встреча с Великой Избавительницей избавит его от этой пагубной привычки. Но все изменилось к худшему, и жители округа Битых Горшков весьма разозлились бы, узнай они, чем занимается вроде бы добропорядочный морвит, когда на дверях Дома исцеления появляется табличка с красноречиво оскаленной пастью.
Когда Иша в очередной раз удалялся в подвал и запирал за собой дверь, Киран тоскливо вздыхал и принимал на себя руководство Домом. Он состоял в учениках шесть лет, мог сам принимать страждущих, и никто уже не удивлялся, завидев под черным балахоном морвита смуглое молодое лицо с зелеными глазами, длинноватым носом и ртом, который для этой профессии казался чересчур улыбчивым. Киран даже заметил, что кое-кто из постоянных клиентов радуется, попадая именно в его руки, – похоже, безграничное почтение к Ише не мешало горожанам испытывать страх при виде иссушенной коричнево-серой физиономии с оранжевыми угольками глаз. Всё как полагается верному слуге Великой Избавительницы; однажды Киран увидит в зеркале то же самое… но очень, очень нескоро.
День выдался трудным: еще до полудня они провели две операции по извлечению особо мерзопакостных тумеров, а после короткой передышки занялись изготовлением придающих силу и бодрость атма-зелий, которые гильдия возчиков заказала накануне. Ила и Каси, младшие ученики, сперва заучивали наизусть очередную порцию атм из списка в три тысячи строчек, потом носили из кладовой ингредиенты для зелий и в конце концов вдвоем отправились на рынок. Киран, усталый и голодный, решил зажарить на ужин лакка в листьях сон-древа – он уже почувствовал чудный аромат и сглотнул слюну, как вдруг нагрянула та самая неприятность, о которой юноша всегда помнил, но предпочитал обманывать самого себя, делая вид, что забыл.
– Я отлучусь ненадолго, – буркнул Иша, повесив на крючок у двери свое одеяние и бросив быстрый взгляд на старшего ученика. – Присмотри за порядком.
Это был их тайный код: если бы морвит не упомянул про порядок, его возвращения из подвала следовало ожидать через пять-шесть часов. В ином случае Киран становился хозяином Дома исцеления до утра, а то и до следующего вечера.
– Да, мастер, – покорно сказал юноша, глядя в сутулую спину морвита.
Невольно закралась мысль: прямо сейчас Ишу можно хоть по матушке костерить, учитель не услышит – в его ушах журчит «сок души». Ах, что за наказание… Округ Битых Горшков отличался крайне жесткими законами по отношению к пристрастившимся к соку: самой мягкой карой было изгнание за пределы окружных стен, то есть в кишащее бандитами Приречье. Ишу, скорее всего, закидали бы камнями, а потом выкинули бы на съедение каким-нибудь бродячим тумер-тварям подальше от Ахимсы, чтобы даже малая толика его чувств и воспоминаний не приросла к кому-нибудь из горожан, тем самым его осквернив.