«Ох, клянусь пятками Великой Матери…»
– Господину Ише нездоровится, – сообщил Киран, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. – Он лег спать и попросил, чтобы его не беспокоили до… до завтрашнего утра.
Женщина улыбнулась – зубы у нее были подпиленные, острые, поэтому от улыбки бросало в дрожь. Она проговорила, громко и четко, словно обращаясь к идиоту:
– Нам. Приказано. Препроводить морвита. В Гиацинтовую башню. Вызови его немедленно, тридцать три тумера тебе в глотку. Или хочешь, чтобы в дверь его спаленки постучался целый взвод?
Киран втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Он с подобным уже сталкивался в детстве: горшечник Хани был дехом, представителем низшей касты, а с такими городская стража никогда не церемонилась. В строгом смысле слова, сделавшись учеником морвита, Киран возвысился над всеми своими родственниками, пусть статус его и был немного… зловещим.
– Зачем взвод? – произнес он с теперь уже неподдельным спокойствием. – Заходите сами, не стесняйтесь.
И, шагнув в сторону от двери, гостеприимно взмахнул правой рукой, на которой – поскольку он находился у себя дома и не ждал гостей – не было перчатки.
Зубастая двинулась вперед, словно вознамерившись и впрямь отправиться на поиски затаившегося морвита, но ее напарник замер на ступеньках, хмуря брови и явно припоминая рассказы об ужасных тумерах, которые могут прицепиться к посетителю Дома исцеления, если от него отвернется удача. Ну конечно – ведь сюда приходят люди, пораженные самыми разнообразными недугами. И кто знает, насколько усердно ученики морвита моют полы после визита очередного страждущего…
Да еще эта рука – черная, сухая, словно и не человеческая конечность, а паучья лапа.
Зубастая вздохнула, закатила глаза – она, в отличие от напарника, явно не была испугана, но пускать в ход мощные кулаки тоже не хотела. Повернувшись к Кирану, она сказала:
– Слушай сюда. Его светлость доминус хочет видеть морвита – точнее, не он сам, а кое-кто из дорогих ему людей. Смекаешь? Давай не будем тянуть гата за хвост, и ты просто позовешь своего учителя?
Киран растерянно прикусил губу.
– Но он действительно не может выйти к вам и уж подавно не сумеет отправиться в Гиацинтовую башню. Он… – Занят? Болен? Первое выглядело пренебрежением и, разумеется, оскорблением в адрес доминуса, а второе в лучшем случае вызвало бы язвительный смех – все знали, что морвиты не болеют; в этом их суть. С другой стороны… а что еще люди знали про морвитов? – Он заперся в своей комнате для, э-э, медитации. Время от времени каждый морвит должен оставаться наедине с собственными мыслями и чувствами, чтобы… чтобы оценить, насколько верно он служит Великой Избавительнице. Его нельзя отвлекать – это чревато очень нехорошими последствиями.
Зубастая посмотрела Кирану прямо в глаза, и каким-то чудом он сумел не покраснеть и не отвернуться. Легчайшее дрожание белесых ресниц подсказало: уловка сработала.
– И что ты предлагаешь? – спросила она, не меняя тона.
А в самом деле, что он предлагает?..
Чтобы из ученика стать полноправным морвитом, требовалось личное благословение Великой Избавительницы, и никто не мог предсказать заранее, когда – если! – она его даст. Одним приходилось ждать годы, другим – десятилетия, и Киран слыхал об одном ученике, который повстречал Госпожу, когда и передвигаться самостоятельно уже не мог. Ученик морвита исцелял от тумеров, но – как всем было известно – не освобождал души. Если Ишу так настойчиво звали в Гиацинтовую башню для первого, а не для второго, что ж…
– Я могу пойти вместо него, – сказал Киран.
Зубастая окинула его внимательным взглядом и приподняла бровь. В темно-синих глазах сверкнули лукавые искорки. «Я прав, – подумал Киран, – никто в башне не ждет Освобождения – просто один из Чистых, спустившись с небес, случайно наступил в грязь. Иначе она бы сразу воспротивилась».
Он перевел дух и расправил плечи.
Позади что-то стукнуло, звякнуло – открылась дверь черного хода. Киран повернулся и увидел Илу и Каси с большими корзинами, полными покупок. Из одной красноречиво торчал хвост лакка, а другая источала пьянящую смесь ароматов – Ила опять дала себе волю в лавке с пряностями, где любили ученицу морвита, но особенно – бездонный кошелек ее учителя. Оба младших ученика растерянно уставились на Кирана и двух охранников в гиацинтовой униформе, так что ему оставалось лишь справиться с последними остатками тревоги, широко улыбнуться и заявить: