У клети не было стены с внутренней стороны, обращенной к центру башни. На уровне третьего этажа, когда узкая шахта закончилась, это стало очевидным: дальше клеть поднималась вдоль наружной стены всей постройки, а перед Кираном открылся вид, которого он не вообразил бы даже в самых безумных мечтах.
Башня – по крайней мере, на протяжении ближайших десяти, а то и пятнадцати этажей – была полой, но от нижнего уровня вздымались ввысь колонны с перемычками в виде арок, оплетенные сине-зелеными лианами, чьи листья соперничали по размерам с зонтиками, а в любом из тугих бутонов поместился бы ребенок лет десяти, вроде Илы или Каси. Растения излучали мягкий мерцающий свет, из-за которого внутренности башни казались погруженными в загадочные сумерки. Чуть дальше и выше поднималась похожая клеть, и, проследив взглядом за тросами под ее нижней частью, Киран заметил внизу промельк гигантских тел, которые вращали рукояти какого-то устройства. Маммуты – трудяги с мышцами, усиленными атмами до такой степени, что рядом даже Зои-нэ с ее широченными плечами и мощными кулаками выглядела бы мышью у подножия горы. Вот почему клеть поднималась так быстро! Кирану захотелось разглядеть что-нибудь еще, но чем ближе к краю он подбирался, тем сильней ощущалась дурнота.
Он оглянулся на амрина. Тот стоял, скрестив на груди обе пары рук, и ухмылялся.
Киран выпрямился, шагнул прочь от края и остаток пути смотрел себе под ноги. Он бы все равно ничего не разглядел: выше некоего уровня все затянуло туманом, в котором угадывались очертания светящихся растений, оплетающих колонны, и время от времени вспыхивали огоньки. Интересно, а окна наружу здесь есть? Он вдруг понял, что хотел бы увидеть свой родной округ и, может, всю Ахимсу такими, какими их видят Чистые. Кто знает, что с ним случится потом…
Клеть резко остановилась; от неожиданности Киран нелепо подпрыгнул и чуть не упал. На лбу выступил пот, и от сильного сквозняка кожа тотчас же остыла. За туманом по-прежнему ничего не было видно.
Амрин что-то пробурчал и отпер дверь, обращенную наружу.
За дверью был коридор, идущий вдоль стены и озаренный светом множества ламп. Через небольшие оконца задувал ветер изнутри башни – отсюда казалось, что там царит кромешная тьма. Киран шагнул вперед, удивился, как быстро ноги успели отвыкнуть от пола, который был сделан из камня и не дрожал, а потом посмотрел на амрина, ожидая дальнейших указаний. Сумка со снадобьями вдруг показалась очень тяжелой, и еще как будто стало труднее дышать.
– Там, куда я тебя поведу, – тихо и почему-то зловеще проговорил амрин, – ты будешь вести себя очень, очень вежливо и деликатно. Понял меня?
– Я же не напачкал в клети подъемника, – ответил Киран со спокойствием, которого не ощущал в полной мере. – Значит, понимаю человеческую речь.
Судя по звуку, который издал мастер Тио-та, он едва не подавился желчью. Ученик морвита бесстрастно посмотрел амрину прямо в глаза и расправил плечи. Поскорее бы все закончилось.
Не тратя больше времени на дурацкие предупреждения, Тио-та махнул правой верхней рукой и повел его по коридору, тоже направо. Киран машинально отсчитал окна: они миновали семь, когда амрин остановился перед дверью с противоположной стороны и тихонько постучал.
Изнутри раздалось:
– Входите, о, входите…
Они вошли, и в ту же секунду Киран ослеп от нестерпимо яркого света. Ученик морвита остановился, сделав всего лишь шаг, и амрину пришлось протискиваться мимо него сквозь дверной проем. Впереди что-то стукнуло, звякнуло, и мелодичный женский голос произнес:
– И это твой морвит, Тио-та? Не очень-то он страшный.
– Простите, госпожа, – ответил амрин без тени прежней заносчивости, но и без подобострастия. – Иша погрузился в священную медитацию, которую нельзя прерывать… как нам сказали. Зои-нэ сочла возможным привести вместо него ученика, и я склонен считать, что она поступила правильно.
– Ну что ж, проверим, – сказал тот же голос после короткой паузы. – Подойди ко мне, ученик морвита… как тебя зовут, кстати?
Киран ощутил тычок между лопаток, невольно сделал несколько шагов вперед, а потом заставил себя приоткрыть один глаз. Комната была очень большая – наверное, все комнаты в доме Иши поместились бы в ней без труда, да еще осталось бы место, – с высоким потолком и окнами во всю стену. За стеклом горел закат; солнце выглядело огромной спелой вишней, подвешенной в небесах. Ни округа Битых Горшков, ни Ахимсы как таковой отсюда не было видно, потому что внизу, насколько хватало глаз, простирался густой туман.