– Ты уверен?
Юноша кивнул. Альде вдруг показалось, что он болен: лицо с выступившими на лбу крупными каплями пота выглядело слишком бледным и землистым, чтобы это можно было списать на быстрый бег и желание во что бы то ни стало разыскать морвита.
Иша посмотрел на своего ученика, и что-то в этом взгляде было странным.
– Киран, идите-ка вы все… – Морвит помедлил, посмотрел на слугу, потом – снова на ученика, покачал головой и как будто вздохнул. – Впрочем, ладно. Идите вперед, а мне надо кое-куда заглянуть. Я разыщу вас позже, под розами. У Девики?
Так звали хозяйку трактира, куда вчера вечером Киран успел ее сводить.
– У Девики, – согласился Киран, хмуря брови. – А что случилось?
– Это, – сказал морвит, бросив взгляд на слугу, – я и собираюсь выяснить.
И он ушел вместе с незнакомым юношей, а Киран, Альда, Ила и Каси продолжили путь по лабиринту улиц-лестниц. Дочь доминуса теперь могла бы идти и без провожатого, не опасаясь заблудиться. Если вдуматься, легкость и быстрота, с которыми она познавала Ахимсу, были даже странными, но Альда не стала бы жаловаться никаким богам.
Их окружали празднично одетые люди; поток струился по узкой улице, делаясь все плотнее. Они потеряли из вида Илу и Каси, но в ответ на ее вопрос Киран беззаботно отмахнулся свободной рукой – правой, в перчатке, – поскольку левой держал Альду, не давая толпе их разлучить.
На улице Благоухающих Роз было очень многолюдно, и все стремились туда, где строители накануне ночью заканчивали огромный купол над площадью, а цветочные мастера украшали его. Толпа продвигалась медленно, но Альда вдруг поняла, что это ее совершенно не раздражает. А теснота как таковая даже радовала – ведь благодаря ей они остались только вдвоем, вне поля зрения Зои-нэ и ее подручных.
Где-то играла музыка и раздавались веселые возгласы, над головами вился сладкий запах свежей выпечки. «Мы посмотрим представление, – сказал ей Киран утром. – Поедим и потанцуем, полюбуемся цветами… будем делать все, что захотим». Он улыбнулся, и у Альды что-то затрепетало в груди.
«Представление» повторялось из года в год и было основано на легенде о Деве-Розе, которую один из Детей Праха – зловещий Полуночный Князь – выкрал из родного дома и увел в свое подземное царство, откуда ее потом вызволил возлюбленный, Гиацинт. Прочие цветы также принимали участие в спектакле, но Альде, разумеется, было приятно, что важная роль досталась именно Гиацинту. В башне эту легенду знали, однако почему-то никогда не относились к ней всерьез.
На площади Киран пробрался ближе к сцене, беззастенчиво пользуясь своей известностью как ученика морвита, и Альда заметила, его тревогу из-за того, что Иши с ними нет. Но тревога эта быстро прошла: когда бы ни появился морвит, ему должны были со всем уважением уступить одно из лучших мест. А пока они с Кираном просто ждали начала представления, как и все остальные зрители.
Где же Иша?
Киран в очередной раз огляделся по сторонам, но учителя не было. Он знал парнишку, который прибежал к морвиту так не вовремя: Дилип, слуга из постоялого двора «Говорливый попугай», туповатый, но преданный хозяину. Что же там произошло, если терпеливый и спокойный как вол Дилип так перепугался?
Вдобавок Ила и Каси потерялись в толпе. Он не боялся, что с маленькими морвитами что-то случится, но понимал: пробраться на хорошие места без помощи старших им будет сложнее.
Так или иначе, час пробил: на сцене появилась Дева-Роза и заиграла музыка.
Публика притихла.
Девушка в розово-сиреневом платье из легкой струящейся ткани, с открытыми руками и лицом, начала танцевать. Спустя недолгое время к ней присоединились другие, и слаженные движения танцовщиц ничуть не уступали изяществом лепесткам роз, которые плавно опускались на них с купола, возведенного над площадью и сценой.
А потом там появилось что-то черное… какой-то человек в черном. Девушки бросились врассыпную, одна вскрикнула с неподдельным страхом, и лишь тогда Киран понял, что это не актер.
Сперва он увидел незнакомца со спины. Тот был очень высоким, с широкими плечами и тонкой талией, с длинными черными волосами, которые струились по плечам. Ни накидки, ни вуали; он ничего не боялся. Не обращая внимания на танцовщиц, он прошел к краю сцены, и там повернулся, так что Киран наконец-то смог его рассмотреть.
Он ахнул. Это был Аджит… и в то же самое время – не Аджит.
Лицо короля карманников причудливо вытянулось, глаза выпучились – и левый, хоть и был на месте, оказался белого цвета, в отличие от правого, по-прежнему золотисто-карего. Нос удлинился и изогнулся крючком, подбородок выдвинулся вперед, а губы искривились в жутковатом подобии улыбки. Казалось, кто-то вылепил из глины двойника Аджита, раскрасил его и оживил. Но кто и зачем?