Жизнь, вроде бы, установилась прочно и навсегда. Многие из друзей Калансиса были политиками, он был своим человеком в их кругу. Не замечая того, он сам оказывал немалое влияние на политику, но идея заняться политикой самому, наверно, и не приходила ему в голову – Кир Калансис дорожил своей свободой и независимостью и любил свое дело.
Все вышло весьма неожиданно. На одном из высоких приемов незадолго до выборов в разгар сезона выдвижения кандидатов престарелый президент Ладанис при всех стал высказывать редактору Калансису свою обиду по поводу последней редакторской колонки в "Рейлане", где автор, подводя итоги семи с лишним лет правления нынешней администрации, не нашел лучшего определения для этой деятельности, чем "бег на месте".
— Вы уж очень любите всех критиковать, — со вздохом было сказано в заключении этой нравоучительной речи. — Со стороны это всегда просто. А попробовали бы сами побыть на моем месте!
Кир Калансис обвел взглядом круг зрителей, вместивший в себя уже всех присутствующих.
— Хорошо, — принял он вызов. — Я попробую немного побыть на вашем месте, господин президент. Итак, господа, сим объявляю, что выставляю свою персону, гм, то есть, кандидатуру, на пост президента Чинерты. Как независимый кандидат.
Возможно, уже через минуту Кир Калансис искренне пожалел о сказанном, но было уже поздно. На приеме присутствовали и коллеги-журналисты, сенсационное сообщение прозвучало на следующий день по телевидению и появилось во всех газетах, так что делать было нечего – оставалось только идти до конца.
У Кира Калансиса, как и у всех кандидатов, началась горячая пора. Верный своему принципу браться за любое начатое дело всерьез и доводить его до конца, он совершил несколько поездок по стране, выступил в теледебатах, где благодаря своей искренности, чувству юмора и быстрой реакции смотрелся намного лучше других кандидатов, и на все сто процентов использовал положенное ему по закону время на предвыборные телевизионные ролики.
За это время Киру Калансису довелось встретиться со многими людьми, узнать много нового, услышать о себе немало как хороших вещей, так и брани. Многие люди, которых он совсем не знал или с которыми у него были до этого вполне нормальные отношения, вслух и печатно называли его дилетантом, бессовестным демагогом, а в неофициальной обстановке и зарвавшимся писакой. Ему приходилось слышать, что он скрывает свои доходы от налогообложения, что знаменитые редакторские колонки на самом деле пишут за него другие, и даже что зеллиец никогда не будет избран президентом в стране, где большинство населения составляют чинеты.
У Кира Калансиса не было ни желания, ни времени не только отвечать, а даже и читать эти вздорные обвинения. Часто недосыпая (но не теряя аппетита) он продолжал изматывающую гонку, про себя и вслух проклиная и президента Ладаниса с его обидой, и свое собственное мальчишество.
— Это какой-то кошмар, — говорил друзьям Калансис. — В жизни никогда не буду больше баллотироваться ни в какие президенты!
Наконец, "дни большого кошмара", как окрестил предвыборную кампанию сам Калансис, подошли к концу, и настал день выборов. Свои шансы Калансис оценивал не слишком высоко – за ним не стоял мощный пропагандистский аппарат политических партий, организовывать предвыборную кампанию ему помогали друзья, а не профессионалы, многое приходилось делать экспромтом и при том считать каждый ларк. В общем, он с сильным недоверием относился к опросам, неизменно предрекавшим ему, как минимум, выход во второй тур голосования.
Но оказалось, что Кир Калансис сильно недооценивал свою популярность. Уже в первом туре он набрал пятьдесят четыре процента голосов и был провозглашен седьмым президентом Чинерты. Теперь отступать было уж точно некуда, и Кир Калансис набрал правительство, которое, кажется, сам он и назвал в шутку редколлегией, и приступил к выполнению многотрудных президентских обязанностей.
С этого времени прошло почти полгода. Кое-что было сделано, многое делалось, еще больше было запланировано, и даже проводя вечер выходного дня со старыми друзьями, президент Калансис не смог удержаться от разговора о своих планах и заботах.
Держался он, правда, довольно долго. Обед был съеден, по чашкам был разлит лакин — настоянный на особой смеси трав горячий ароматный напиток, лично заваренный супругой президента Нейри Калансис по бабушкиному рецепту. За столом давно установилась та атмосфера непринужденного веселья, которая обычна при встрече старых друзей, которым всегда есть что сказать и рассказать друг другу, с которыми можно оставаться самим собой и с которыми всегда можно поделиться всем, что лежит на душе, и быть выслушанным и понятым.