— И я с вами, — вдруг решительно сказала Вирта Эрилис. — Гредер будет вместе с Тайдемаром.
— Нет, — Кедерису уже не впервой приходилось выслушивать подобные просьбы от романтически настроенных мальчиков и девочек, и он знал, что лучшим ответом на них был решительный отказ без всяких дискуссий и объяснений.
— Но почему?! — воскликнула Вирта. — Потому что я не мужчина, да? Но вы же берете доктора Кэрт!
— Эта работа – не для молодых девушек, — строго сказал Кедерис. Он сделал ошибку, нарушив собственное правило и вступив в спор – видимо, сказалась усталость. — Там требуются сила и выносливость.
— Я сильная! — Вирта сердито посмотрела на Кедериса. — Я греблей занималась! И на длинные дистанции бегала! Я ничуть не слабее любого парня! И медицину три года изучала! Я справлюсь!
— Причем здесь спорт? — устало вздохнул Кедерис. — Разве ты не понимаешь, девочка? В профессии спасателя нет никакой романтики. Поверь, на самом деле, это кровавая, страшная, грязная и чудовищно тяжелая работа.
— А разве наша работа здесь не такая? — не сдавалась Вирта. — Не страшная, не тяжелая, не кровавая?! Скажите ему, доктор Кэрт! Разве я не справлюсь?!
Кедерис перевел взгляд на Кэрт Станис. Она-то уж наверняка сумеет дать девочке исчерпывающий ответ…
— Для расчистки завалов или снежных заносов она, конечно, не подходит, — серьезно сказала Кэрт Станис. — Молодая еще, понятия во многом детские, ветер в голове гуляет, руки к труду не приучены. Не слабачка, понятно, но для такой работы силенок все равно недостаточно.
Дарин Кедерис, глядя на Вирту, развел руками. Сама видишь, мол…
— Есть и плюсы, — продолжала тем временем Кэрт Станис. — В отличие от многих девушек ее возраста, излишним романтизмом не страдает, воспринимает все трезво. Бесстрашная. Когда во время бомбежки одной женщине осколком перебило артерию, первая бросилась останавливать кровь. И главное, остановила. Выносливость имеется. В госпитале работала по двенадцать-четырнадцать часов подряд. Другие с ног валятся, а она – поспит пару часов и снова в порядке. Подготовка медика у нее, конечно, слабенькая, хотя теорию – то, что учила, — знает неплохо. И если что-то умеет, делает решительно и без ошибок. Могу еще сказать – крепенькая. Холод переносит без жалоб, ест все, что дают, носом не крутит. Многие девочки с ее курса тут свалились, а Вирта наша – хоть бы один чих какой…
— Спасибо, доктор Кэрт, — покрасневшая Вирта опустила свои неправдоподобно длинные ресницы.
— Так что же мне с ней делать? — Дарин Кедерис совсем растерялся. Не того он ждал от Кэрт Станис, совсем не того…
— Испытайте меня, — попросила Вирта, глядя прямо в глаза Дарину Кедерису. — А там и решайте.
— Испытать?…
Кедерис огляделся по сторонам. Какие-то лари вдоль стен, дальше ряды кроватей, сколоченных из досок… Что бы такое придумать?
И вдруг он увидел. Стены у госпиталя были из тех же фанерных щитов, и они не прилегали к откосам котлована вплотную. Отсюда, из сеней, было видно, что между земляной стенкой и фанерной перегородкой в самом низу остался проем, похожий на узкую нору, — человеку еле-еле протиснуться.
Кедерис вынул из кармана мелкую монетку и, прицелившись, зашвырнул ее в темную дыру.
— Принесешь обратно, приму, — сказал он Вирте. — Если надо, вот фонарик. Только не потеряй его там.
— И это все? — Вирта задорно улыбнулась. — Да я у бабушки в Нескадах все пещеры в детстве облазила! А тут столько места – танцевать можно!
Скинув с себя светло-голубой медицинский халат и толстый свитер, она опустилась на пол и ловко и быстро скользнула в проем – словно гибкая ласка в расщелину. Через несколько минут послышалась возня, и Вирта так же сноровисто начала выбираться наружу. Причем, головой вперед. В узкой и низкой норе она ухитрилась еще и развернуться.
— Ваша? — в кулаке Вирты Эрилис поблескивала монетка. Вся ее одежда была выпачкана в земле, волосы растрепаны, но она победно улыбалась.
— Моя, — Дарин Кедерис мрачно посмотрел на Вирту. — Что же, тогда завтра с утра жду вас у себя в бараке спасательной службы. Это по дороге мимо вырубки, километров пять отсюда. Не найдете – спросите.
— Найдем, найдем, — засмеялась Вирта.
Ей было совсем легко. Неразбериха и суматоха в лагере очень раздражала ее, и она была рада, что в ее жизни, наконец, появилась определенность. А Гредер… Гредер жив и обязательно вернется, в этом она почему-то не сомневалась. В последние три года она привыкла чувствовать рядом его надежное плечо, он взял ее под свою опеку сразу же после того, как она приехала учиться в Галану из родного Фраувенга. Но только сейчас она вдруг поняла, что испытывает к Гредеру не только сестринские чувства…