– Хватит любоваться, – Кен Собеско положил руку на плечо Чирру Чоллю. – Пошли собирать вещи. Кончилось наше плавание.
Пассажиры не торопились покидать корабль, и Кен Собеско прекрасно их понимал. Как ни тяжело было плавание, но за десять дней "Капитан Заман" стал чем-то близким и привычным, а обетованная земля за морем вдруг оказалась кошмаром, переполненным лагерем беженцев, пугающе многолюдным и неизвестным. Но Кену Собеско и его спутникам нечего было терять и нечего бояться. Они одними из первых вошли в небольшой домик – проходную, отделявшую огороженный забором с колючей проволокой причал от шумного лагеря.
"Как здесь называют чиновников иммиграционной службы? – мучительно вспоминал Собеско, пока они двигались в медленной очереди к единственной будке поперек прохода. – Крысами? Нет, не крысами, а, наоборот, змеями. И даже не просто змеями, а удавами… Очаровательное прозвище. И главное, как соответствует…"
Чиновник в будке действительно походил на удава – громадную сытую змеюку, неспешно переваривающую в холодке проглоченную добычу, но все же время от времени постреливающую в пространство тоненьким раздвоенным язычком. Он был толст, почти лыс и смотрел на всех немигающим взглядом рептилии.
– Документы, – лениво сказал он по-гранидски, когда Собеско, Даксель и Чирр Чолль поравнялись с его окошком.
Было видно, что эту фразу он произносит в тысячный раз, и она уже успела ему смертельно надоесть.
– Пожалуйста, – по-гордански сказал Собеско, протягивая в окошко три заполненные анкеты по пять страниц каждая, свое офицерское удостоверение, паспорт Чирра Чолля и справку Дакселя.
Чиновник коротко взглянул на документы и перебросил их сидящему в уголке неприметному писарьку, что-то корябавшему в большом гроссбухе.
– Судимости имеете? – равнодушно спросил чиновник.
– Пожалуйста, говорите по-гордански, – попросил Собеско. – Один из нас – баргандец. Он не понимает гранидского.
Удав и глазом не моргнул.
– Судимости имеете? Нет? Родственники в Гордане есть? Нет?
– У меня могут быть родственники здесь, в лагерях для беженцев, – торопливо сказал Даксель. – Жена и дети. Их зовут…
– Потом, – оборвал его чиновник. – В лагере есть доска объявлений. Общий режим или льготный?
– Есть и такой? – поинтересовался Собеско. – И сколько это стоит?
– Десять граммов золота в сертификатах или горданских брасах.
"Однако, – подумал Собеско. – Пять лет назад было всего четыре грамма. Ох, меняется все как, меняется…"
– Нет? – чиновник не проявлял ни малейшего интереса. – Тогда проходите. Добро пожаловать в Гордану.
Это прозвучало как издевка.
– Подождите, – не сдавался Даксель. – Я сотрудник горданской корпорации "Ренгер". Я работал на заводе "Гента" в Макьелине, Шуан. Заместителем директора.
– Проходите, – чиновник раздраженно посмотрел на Дакселя. – Кому надо, разберутся. Не задерживайте очередь. Следующий.
Дакселю ничего не оставалось, как только признать свое поражение.
– Ну и чучело, – сказал он, разведя руками.
– Удав, – поправил его Собеско. – Иммиграционную службу здесь называют удавами.
Но все это уже не имело значения. Они прошли через проходную и оказались на широкой площадке, со всех сторон окруженной людьми. Дальше были видны все те же бесконечные палатки.
– И что теперь? – Чирр Чолль остановился и вопросительно глянул на Собеско. – Куда идти?
Собеско не ответил. В этой толпе он сам чувствовал себя одиноким и потерянным. Ему некуда было идти.
Кучка новеньких, прошедших в лагерь раньше них, так же беспомощно жалась к проходной.
– Вы туда идите, к горушке, – посоветовал какой-то доброхот из толпы. – Там в бывших складах еще полно места. Не скапливайтесь тут.
Собеско покорно зашагал в указанном направлении по узкому проходу между палатками, держась вслед за одинокой молодой женщиной с маленьким чемоданчиком. Он пытался встряхнуться, сбросить с себя оцепенение, но у него не получалось. Томительно долгое ожидание в медленно ползущей очереди, равнодушный удав за стойкой, неизвестность впереди – все это подействовало на него сильнее, чем он думал. А еще – тысячи людей вокруг с потухшими взглядами и осунувшимися лицами, гнетущая атмосфера подавленности и обреченности и просто прибивающая к земле аура всеобщего горя и опустошенности. И запах нечистот…
Так жить было нельзя. Но люди – жили.
Это было как засасывающая трясина, и Собеско плелся, не поднимая головы. Женщина впереди уже оторвалась от них шагов на двадцать.
И тут ее остановили. Двое рослых парней, вышедших из-за какой-то палатки. Первый что-то сказал ей, она коротко ответила, покачала головой и пошла дальше. Второй заступил ей дорогу.
– Не торопись, красавица, – услышал глумливый хохоток Собеско.
Первый грубо схватил ее за руку и потащил куда-то за палатки. Женщина упиралась, но сопротивлялась молча, только с мольбой оглядываясь по сторонам. Человек двадцать, наблюдавшие эту сцену, отводили глаза.
– Не выделывайся, сучка! – рявкнул первый. – Я сказал, пошли!
– Мы тебя не сильно задержим, подружка, – ухмыльнулся второй. – От тебя не убудет.
– Охолонь, паренек, – насмешливо посоветовал ему Собеско. – Оставьте девушку в покое. Вы ей не нравитесь.
– А ты кто такой? – первый даже выпустил руку молодой женщины. Он был на голову выше Собеско и в полтора раза шире. – Да я тебя…
За то время, пока он замахивался, можно было уснуть и снова проснуться. Собеско легко уклонился от летящего кулака и двинул парня в солнечное сплетение. Это было именно то, что надо. Проклятое оцепенение прошло. Жизнь продолжалась снова.
– Ах ты, сука! – второй набросился на Собеско сзади, но Даксель сбил его с ног подсечкой, а уже через секунду насильника оседлал Чирр Чолль, приставив к его шее неизвестно откуда взявшийся нож.
– Убери железку, мальчик, – раздался поблизости спокойный мужской голос.
Собеско обернулся, потирая кулак. Не совсем зажившие ребра ныли, но терпимо. Здоровяк корчился на земле, беззвучно разевая рот, как рыба, выброшенная на берег, а вокруг них стояла группа крепких парней в гранидской полевой военной форме. На бандитов они не были похожи. На старшем Собеско, присмотревшись, увидел генеральские погоны с металлической пластинкой в виде меча и четырехконечной звездочкой.
Молодая женщина уже что-то возбужденно рассказывала ему, показывая на Собеско.
– Ясно, – он мягко отстранил ее. – Этих – увести.
Он подошел к Собеско и не спеша оглядел его внимательными серо-стальными глазами.
– Я бригадный генерал Симо Койву, начальник милиции лагеря. Кто вы?
– Кен Собеско, капитан авиации. В соответствии с приказом штаба ВВС прибыл в Лешек, а оттуда командирован в Гордану. Прибыл сегодня на судне "Капитан Заман".
– Понятно. Вас кто отправлял из Лешека, капитан?
– Маршал Моностиу. Лично. И я по-прежнему остаюсь на службе, господин бригадный генерал.
– Считайте, что вы поступили в мое распоряжение, капитан. Вы зачисляетесь в милицию лагеря. Это больше, чем поддержание порядка, вам потом объяснят…
– Я не один, нас трое, – вставил в паузу Собеско.
– Да? Вы тоже военный? – бригадный генерал вопросительно посмотрел на Дакселя.
– Он баргандец, не понимает по-гранидски, – разъяснил Собеско.
– Вот как? Один – баргандец, второй – несовершеннолетний…
– У этого баргандца – Бронзовая Звезда за взорванный танк пришельцев, – жестко сказал Собеско. – А за парня я ручаюсь.
– Пусть так, – генерал принял решение. – Не будем разбивать команду. Лейтенант Ринки, проведите их в сто второй блок и введите в курс дела. Вы, капитан, назначаетесь там старшим. Можете иметь там отдельную клетушку, дополнительную пайку и все такое. Но если перегнете палку, сниму с должности. Ясно?