В приемной у кабинета главного редактора на следующем этаже дежурила секретарша.
– Подождите, – попросила она, с интересом глядя на Билона. – Главный пока занят.
Секретарша была, похоже, из новеньких, перед Билоном она робела, а самому начинать с ней разговор как-то не хотелось. И Билон подсел к небольшому столику, где лежали несколько последних номеров.
Его внимание сразу привлекли заголовки на первой полосе сегодняшнего номера. "Демонстрация переросла в массовые беспорядки", – гласил самый крупный из них. Билон быстро просмотрел статью, даже, скорее, заметку. Так, фото, общий план, все слишком мелко, даже не видно, кто кого метелит. Из текста это тоже не ясно, но – зато – муниципальный совет Реперайтера принял решение временно запретить все демонстрации и шествия. С целью сохранения общественного порядка. Так-так…
А это что?! В самом низу крохотная заметулечка. Перестрелки на шуано-картайской границе?! Смотри одиннадцатую полосу. Ничего не понятно! Снова неопознанные летательные аппараты, опять бомбежка, Шуан наносит ответный удар по картайской военной базе, на границе идут перестрелки, КАРТЭК сообщает о загадочной гибели шуанской танковой колонны, шуанцы отрицают, но как-то неуверенно. Да неужели они до сих пор не понимают?!
А почему наши все время только ссылаются на шуанцев или КАРТЭК? Я же отправлял статьи! Должно же было быть опубликовано! И о Хольне, и о гибели деревни, и обо всем!
Билон взял номер недельной давности. Ну!? Первая полоса – задержан подозреваемый в убийстве девочки в Кавенисе (пригород Реперайтера). Рядом фото – вот такое зверское лицо бородатого заморца – некто Хурши Пуцучаи, продавец мясного магазина "Блуш"… Торжественное собрание в мэрии, посвященное… Некий Райнен Фремер, депутат парламента, член Движения за демократию, предложил законопроект о бесплатной медицинской страховке для неимущих. Проект отклонен парламентским комитетом по социальной политике. Глава комитета депутат такой-то заявил, что его принятие привело бы только к перекачке средств налогоплательщиков в карманы бездельников и неудачников… Некий безработный зарубил топором жену и выбросился из окна… В Валезе скоро выборы. Ожидается, что правящая партия Традиционалистов сохранит большинство… "Реперайтерские Корсары" разгромили в очередной встрече национального первенства "Тиртесских Странников" и в следующем туре принимают на своем поле лидера Северной конференции "Райвенских Драконов"…
Странно, ничего нет! И в предыдущем, и в следующем, и в еще следующем – тоже! Не получили или просто не поставили?!
Майдер Билон лихорадочно перелистывал страницы. Его репортажа нигде не было. В это время на столе секретарши зазвонил внутренний телефон.
– Господин Билон, – обратилась она к недоумевающему Майдеру. – Главный редактор готов принять вас.
"Курьер" – большая газета, и в кабинете главного Билону до этого приходилось бывать всего дважды: когда его принимали на работу и когда решался вопрос с его зермандской поездкой. Насколько помнил Билон, кабинет с тех пор не изменился. Те же темно-синие шторы, тот же пузатый аквариум с разноцветными рыбками, тот же стол с мраморной столешницей, те же черные кожаные кресла. Наконец, на столике в углу та же старая пишущая машинка, на которой, говорят, главный, писал свои первые материалы.
Не изменился и главный. Все то же брюшко, разве что чуть подросшее, очки, улыбка, вечно расстегнутый темно-синий пиджак – так, говорили в редакции, он выглядел всегда, когда хотел произвести впечатление демократичного газетчика. На самом деле, как слышал Билон, главный был скорее диктатором, чем демократом, и скорее администратором, чем журналистом.
После обычных приветствий и поздравлений стороны перешли к делу.
– Я бы хотел поинтересоваться судьбой своего последнего материала из Зерманда, – как бы между прочим сказал Билон. – Просто несколько дней я был в дороге и не видел последних номеров.
– Этот материал, к сожалению, не подошел, – небрежно махнул рукой главный. – Те люди, которые владеют газетой, да и я тоже, посчитали, что нет нужды привлекать излишнее внимание читателей к этой теме. К тому же, он получился слишком эмоциональным. Я не упрекаю вас, но это не наш стиль.
Билон промолчал. Больше этой темы он не касался. Беседа шла своим чередом.
– Давайте поговорим о вашем будущем, – наконец сказал главный. – Я поговорил с юристами, и они подготовили для вас новый контракт – вот, взгляните. Время у нас есть, так что не торопитесь.
Билон осторожно взял протянутую бумагу. Это был контракт-чудо, контракт-мечта! Майдер Билон назначался обозревателем-комментатором, подчиненным лично главному редактору, его оклад возрастал втрое. Свободный выбор темы, свободное посещение редакции, возможность проведения журналистских расследований, покрытие дополнительных расходов, связанных с подготовкой материалов, на сумму до восьми тысяч в год – достаточно, чтобы совершить кругосветное путешествие, причем первым классом.
На какое-то время у Билона захватило дух. Это была вершина карьеры для пишущего журналиста, во всяком случае, в "Курьере". Он достиг этого, когда ему нет и тридцати!
Но затем наступило отрезвление. Билон знал несколько таких обозревателей. Это были журналисты-асы, они могли давать всего по одному материалу в неделю, даже меньше, но их материалы всегда были экстракласса. Они достигали своего положения годами, развивая контакты и нарабатывая связи в самых различных кругах вплоть до центрального аппарата полиции и президентской администрации. Они были знакомы с министрами и директорами крупных корпораций, их знали и в таких местах, где из рук в руки переходили миллионы "грязных" денег, а неосторожно сказанное слово могло стоить жизни.
И как смотрелся на их фоне Майдер Билон, молодой репортер, к тому же полтора года просидевший в какой-то дыре и оторванный от всех связей и событий? Наверно, так чувствовал бы себя лейтенант, которого за совершенный подвиг произвели сразу же в генералы.
Однако и период неуверенности в себе длился недолго. В конце концов, он молод, напорист, кажется, умеет писать и, похоже, везуч. Ему представилась возможность перескочить сразу через несколько ступенек, и он справится! Должен справиться, черт возьми!
– Я готов, – с улыбкой сказал Билон, глядя в глаза главному. – С вашего позволения я бы хотел отправиться тогда в Северное Заморье. Там сейчас назревают грозные и очень важные события.
– Нет-нет, туда я вас не отпущу, – засмеялся главный редактор. – Если там начинается война, я не хочу рисковать ни вами, ни кем-нибудь другим. Тем более, что наших читателей не слишком интересуют события, которые происходят где-то далеко и никак их не касаются.
– Но пришельцы… – попробовал настоять на своем Билон.
– А что пришельцы? Я уже говорил вам, что хозяева газеты не рекомендуют пока развивать эту тему. К тому же я считаю, что даже если это они, все ограничится Заморьем. Не смогут же они воевать со всем миром. Кстати, для начала я бы подсказал вам тему, которой стоит заняться. Попробуйте раскопать вопрос о том, как граждане самостоятельно борются против преступности. Преступность сейчас всех волнует.
Говоря так, главный редактор был вполне искренен. Он действительно не знал, что газетой через многих подставных лиц и подставные фирмы владеет не кто иной, как сам президент Горданы Лёрид Кирстен.
Глава 14. Проклятый выходной
Перекрестье камеры казалось перекрестьем прицела, и филлинский танк выглядел в нем настоящей боевой машиной. Широкий, приземистый, опасный, весь разрисованный серо-зелеными, бурыми и желто-коричневыми пятнами, он мощно катил вперед, подминая под себя невысокие кусты. На секунду он остановился, из ствола его пушки вырвалось пламя, и изображение на экране тут же вздрогнуло, заплясало из стороны в сторону. Несколько секунд не было видно ничего, кроме мелькающей ряби и цветных полос.
Однако лобовая броня "Громовержца" выдержала удар, экран очистился, и на нем появился тот же филлинский танк, рванувшийся в самоубийственную лобовую атаку. Он вырастал прямо на глазах, грозный ствол орудия был отведен в сторону. До столкновения оставалось всего несколько секунд, когда экран озарило вспышкой – это сработала плазменная пушка "Громовержца". Филлинский танк был вскрыт как консервная банка. Боезапас внутри него взорвался, и башня со стволом орудия была сорвана и отброшена в сторону. В лобовой броне зияло буквально раскроившая танк надвое широкая щель с оплавленными краями. Изнутри шел дым.