– Ракетные установки – к бою, – подается команда.
– Рискованно, – шепчет незаметно появившийся начальник штаба. – противовоздушных ракет у нас всего семьдесят две, а целей куда больше.
– Привести в готовность ядерные ракеты!
Начштаба молча качает головой. Это – еще больший риск. Применение ядерного оружия без приказа штаба соединения запрещено. К тому же, взрыв даже самой маломощной боеголовки, четвертьмегатонной, погубит и все находящиеся в радиусе пятнадцати километров "Молнии" и "Драконы". А штаб, где пока упорно не верят, что филиты способны причинить серьезные неприятности, вряд ли удастся убедить, что все это было сделано для спасения самого корабля.
Командир все это понимает. Но волнения нет. Чувствуется только азарт и какое-то острое, необычное, не испытываемое ранее ощущение. Это – когда или ты, или тебя.
Привычный гул моторов успокаивает, но нервы все равно – как натянутые струны. До корабля – меньше пятнадцати минут. И чистое небо. И пришельцы, наверное, готовы к встрече – как полагают в штабе ВВС, они видят все, что происходит в воздушном пространстве Северного Заморья.
Что это будет? Невидимая стена, о которую они разобьются как мошки о лобовое стекло? Или пожирающие самолеты огненные шары? Или поток мчащихся навстречу снарядов, от которых не уйти и не увернуться? Или – самая страшная мысль – их беспрепятственно пропустят к кораблю, и они будут, сжигая последние литры горючего, бесцельно кружиться вокруг, осыпая его пулями из пулеметов – как мамонта горохом из трубочки.
Поэтому серебристый рой, появившийся далеко впереди, воспринимается почти с облегчением. Ведь это значит всего лишь воздушный бой. То, что надо. Пришельцы клюнули!
Как всегда в такие минуты, старшему-один кажется, что это он там, в бездонном небе, вместе с шестью девятками его "Молний". Может быть, так оно и есть: виртуальная реальность ничем не отличается от настоящей.
Вот они – самолеты противника. Но как их много! Где-то в глубине, почти на пределе восприятия, что-то начинает дрожать мелкой противной дрожью.
Нет! Остановить вибрацию! Это всего лишь очередное сражение в том мире, где подлинную схватку не отличить от компьютерной имитации. И разве филиты с их примитивной техникой что-то могут сделать против пятидесяти двух "Молний"? Их в шесть раз больше? Ерунда! Ракет хватит на всех.
Как раз сейчас. Пора – и по команде старшего-один все "Молнии" дают залп двумя ракетами. Тактика простая и выигрышная: теперь самолеты в панике рассыплются в стороны, тщетно пытаясь спастись, и "Молнии" в четком порядке легко пройдут сквозь них. Добавив для пущей верности еще парочку-другую залпов.
Только через четверть минуты старший-один понимает, что совершил ошибку. Сегодня перед ним стоит, мягко говоря, несколько иная задача. Не прорываться самому, а наоборот, не дать прорваться к кораблю самолетам противника.
Теперь их придется, очевидно, отлавливать по одному. Или… Что, во имя Черных Звезд, они делают?!
Итак, штаб снова угадал: пришельцы используют свою обычную тактику. Да и чего им ее менять? Все эффективно и просто до безобразия. Против лома нет приема, разве что если… Если, если… если только оправдается еще одна сумасшедшая идея – что снаряды пришельцев находят цель по теплу, излучаемому двигателями.
Поэтому под плоскостями истребителей смонтированы одноразовые установки для запуска ракет-имитаторов. И – залп против залпа. И сразу же – набор высоты на форсаже. А затем остается уповать только на удачу. Или точный расчет.
– Это же не по правилам! – хочется крикнуть старшему-один, но он только оцепенело смотрит, как его напичканные электроникой, безотказные ракеты эффектно, но совершенно бесполезно, подрывают вихляющиеся в небе дурацкие жестяные трубы, начиненные чуть ли не черным порохом. Итог: "Молнии" израсходовали четверть боезапаса, а у противника уничтожен всего один самолет, видимо, запоздавший с маневром.
Но все посторонние мысли тут же вылетают у него из головы. Вражеские самолеты рядом. Они атакуют!
"Молнии", при всех своих достоинствах, все-таки не были предназначены для воздушного боя, особенно, ближнего боя. Их хитроумные противоракетные устройства ничего не могли поделать против снарядов самолетных пушек, легко прошивавших чисто символическую броню. Разобравшиеся в конце концов, в чем дело, защитные системы, стремясь увести "Молнии" с линии огня, мотали синхронно управляемые девятки из стороны в сторону, не давая ни захватить цель для атаки, ни просто ответить ударом на удар.
От полного и мгновенного разгрома "Молнии" спасали только скорость и маневренность. Филлинские летчики никак не могли приспособиться к таким вертким и быстрым противникам. Но все же уже в первую минуту боя пришельцы потеряли девять машин – больше, чем за все предыдущие дни, вместе взятые.
Это походило на какой-то ад. Густой пунктир пулеметных трасс, перед глазами все трясется из стороны в сторону, мелькает то земля, то чистое небо, то вот впереди упрямо лезут вперед две пары вражеских истребителей, вокруг них вспыхивает яркий ореол – цели захвачены, большой палец на кнопке запуска – залп? Нет! Все снова уходит куда-то вбок и в сторону, цели потеряны, и почти физическая боль от того, что еще одна машина из твоей девятки взрывается в воздухе… И густая ругань в эфире, прерывающаяся на полуслове – это один из операторов в гневе сорвал шлем после того, как его лидер, аккуратно простроченный от носа до хвоста, потерял управление, завалился набок и, описав невероятную петлю, воткнулся в вершину скалы…
– Внимание, всем! – орет старший-один, забывая, что все не просто отлично слышат его по внутренней связи, но и сидят в одном отсеке. – Отключить синхронизацию пассивной защиты! Ориентируйте на них противоракеты, на максимальную дистанцию! Второй, четвертый, пятый! Разберите третью по тройкам и подчиняйте себе! И перестраивайтесь в шар, чтоб вам сгореть! В шар!
И все, момент для победы упущен. Вместо разрозненных, дезориентированных девяток – единый строй – шар, отстреливающийся скупыми плевками противоракет: они, хоть и небольшие, но для истребителя более чем достаточно.
Проявляя немалое хладнокровие, старший-один уводил клубок боя на север, подальше от корабля, выжидая момент, когда можно будет, не опасаясь вражеского прорыва, одним броском оторваться от противника, забросать его сверху ракетами, а расстреляв все запасы, атаковать! Снова бить противоракетами, заставить испугаться, уйти прочь, удрать… Он даже вывел самую пострадавшую девятку, превратившуюся в четверку, из боя, дав задание следить со стороны, чтобы никто из пилотов противника, пользуясь суматохой, не проскочил бы к кораблю.
Но, так или иначе, своей главной цели истребители достигли. Все "Молнии" были скованы боем и не могли отвлечься, чтобы помочь второй группе. Правда, этого пока и не требовалось.
Вторую группу вел в бой сам командир боевой части дистанционного управления в звании суперофицера третьего ранга. Вовремя узнав о неудачной атаке, только что проведенной его заместителем, он буквально в последнюю секунду отменил залп, и три девятки "Молний" только проскочили перед носом филлинских самолетов и, заложив вираж, пошли на второй заход.
Но свое дело супер-три сделал. Строй самолетов распался, растекся в стороны и вверх. Филитов заставили потерять темп, а это было сейчас самым важным, поскольку вот-вот должны были появиться "Драконы", на которых техники в лихорадочной спешке устанавливали митральезы – шестиствольные ротор-пушки.
Конечно, суперу-три пока нечего было и думать задержать противника своими тремя девятками. Поэтому приходилось применять тактику волчьей стаи: молниеносная атака – удар – и поспешный рывок обратно, подальше от стрекочущих пулеметов. Это, по крайней мере, пока давало возможность избегать потерь.
Конечно, филлинские самолеты, ставшие мишенями, пытались спастись. Они уворачивались, делали виражи и петли, выпускали ракеты-имитаторы… Иногда это помогало – в среднем, в одном случае из четырех.