– Да, ничего мне не предъявили. Сунули пачку в дыхло и сказали, что я Быкин подельник, и что нас тут целая банда с периферии орудует. Кинули сюда, а сами свалили…
– Давай, значит, так. – Что-то, наконец, решив, проговорил Лёха. – Эти с ППС скоро должны быть здесь. Как только они появятся, мне этот лейтенант сразу даст знать, и я со своим юристом лечу сюда. Как говорится, вы – мои сотрудники, и я за вас в ответе.
– А вдруг он не позвонит? – усомнился Санька. – Забоится или схитрит, как все менты.
– Позвонит! – уверенно сказал Лёха. – Он правильный мент.
– Ты ему уже заплатил что ли? – искренне удивился Санька.
– А то! – утвердительно кивнул Лёха. – Не заплати я, разве бы он повёл себя так? Я с ним по-хорошему – ну, и он со мной так же. Классическое советское уравнение с двумя известными! Короче, мы приезжаем и берём этого пепеэсника в разработку. Чую, что все эти обыски и задержания в общаге да ещё при свидетелях – чистой воды ментовский беспредел. Видно, собрались тебя на бабки колоть. Я тебе в карман диктофон положу. Ты вот эту клавишу надавишь и провоцируй его: пусть он про деньги конкретно скажет! Потом я у тебя его заберу, а потом прокручу ему эту запись, после чего можешь считать себя на свободе. Извини уж, это самый эффективный приём! Иначе проторчишь тут несколько суток, пока то да сё… В это время раздался оклик лейтенанта:
– Всё, парни, завершайте! А то не ровён час, начальство нанесёт! Санька успел лишь напомнить Лёхе на дорогу, что Быку могут закрыть из-за соломки, после чего его проворно спровадили в обезьянник, где по-прежнему ждал своего хеппи-энда гей – бедолага.
Глава шестнадцатая
Когда прибыл наряд ППС, Санька сделал страдальческое лицо. Заметив это тренированным взглядом, Спицын развязно скомандовал фланирующему вокруг него сержанту:
– Этого гея длинного оформляй – и в шею, а наркомана – ко мне! «Наркоман – это, стало быть, я! – заключил Санька. – Быстро они тут расследования проводят. Прямо поток!». На сей раз наручников на Саньке застёгивать не стали: видимо, капитан проводил такие, так сказать, досудебные разговоры на равных, авансируя доверием. Это позволило Саньке без проблем нажать на пусковую клавишу диктофона.
– Ну, как сиделось у нас на Васильевском? – миролюбиво спросил он Саньку.
– Как везде, – отвечал Санька устало. – Только я сколько ни думал, так и не понял – за что?
– За что? – Обещающе рассмеялся капитан. – А это я тебе сейчас нарисую. Хочешь? Для тебя и твоего подельника, который вовремя срыл, а тебя, стало быть подставил, есть в нашем УК очень хар – р – рошая статья, согласно которой, учитывая нынешнюю наркообстановку в Питере, вы отправитесь в Кресты лет этак на пять! Вы говорите, что приехали сюда работать, а сами привезли сырьё для изготовления героина или сбыта. Это уж как вам больше нравится. Поэтому ты сейчас сдаёшь мне своего подельника, и мы потом договариваемся о том, что я смогу для тебя сделать. Потому что, как понимаешь, и у тебя вполне может оказаться какая-нибудь бяка типа гашиша или той же соломки. Я бы даже сказал, что мы её уже нашли, но пока придерживаем до поры из человеколюбия. Ты ведь не сидел ещё?
– Не сидел, – машинально отвечал Санька.
– Вот и я говорю, – подхватывая Санькину интонацию, заключил Спицын. – Зачем нам отправлять тебя на нары, если ты вполне можешь здесь прижиться, неплохо заработать, найти какую-нибудь местную вдовушку, жениться и стать, так сказать, законопослушным жителем самого красивого города страны. Но, видишь ли, друг мой, наша жизнь устроена таким образом, что за всё хорошее в ней приходится платить. Хочешь – верь, хочешь – нет, но и мне, капитану милиции, приходилось и, заметь, ещё иногда приходится платить.
– Я вас понял, капитан! – подчёркнуто деловым тоном сказал Санька.
– Товарищ капитан, – вкрадчиво поправил собеседника Спицын. – Пока «товарищ», а дальше всё зависит от тебя.
– Я разбогатеть ещё не успел, но, уверен, что за меня скажет своё веское слово директор товарной станции, мой хороший друг и работодатель. Назовите разумную сумму, он заплатит.
– Вот и лады, – легко и, как показалось Саньке, вполне привычно согласился капитан. И в это время дверь в обезьянник распахнулась, и на пороге показались двое: Лёха и с ним некий молодой респектабельный господин в длинном чёрном плаще и с характерным кожаным дипломатом. Лёха резко притормозил в вестибюле, а его напарник подошёл прямо к капитану. В это время произошёл обмен кивками: Санька согласно кивнул Лёхе, а тот, в свою очередь, – мужчине в чёрном плаще, который тут же обратился к Спицыну в весьма располагающей для дельного разговора манере: