В это время где-то неподалёку, очевидно, сразу за прудом, стал разгораться то ли припозднившийся застольный дебош, то ли дежурный семейный скандал. Похоже, отношения взялись выяснять две явственно не трезвых женщины и несколько поступательно звереющих мужиков. Сперва это была всего лишь перекрёстно-матерная перебранка, но вскоре послышался тяжёлый мужичий топот, сочный чмок оплеух и пронзительный женский визг. А дальше и вовсе затрещал выдираемый штакетник, и отчаянно зазвенела лихо высаженная зудящими телесами оконная рама. Иван подошёл к крыльцу и, решительно выдернув из-под навесной крыши продолговатый цилиндрик, левой рукой косо поднял его над головой, а правой выдернул и рванул книзу короткий упругий шнурок. И тут же в сторону пруда с неприятным холодным воем понёсся тёмно-красный, тревожный зрак. А когда этот неприятный вой истончился до запредельных для человеческого уха частот, над дачами вдруг брызнули сразу на все стороны яркие огненные цветы осветительной ракеты. Тишина стояла поистине кладбищенская! И даже после исчезновения в дачном пространстве последних флюидов фосфорной взвеси больше за прудом никто не дрался, не ругался и даже не разговаривал. Только набожная, живущая за Николаем соседка тётя Надя вполголоса читала «Богородицу» и «Отче наш». А удовлетворённый разливающейся по округе благостью Иван взял две ловушки с прикормом и понёс их ставить под илистый берег пруда, где, по его недавним наблюдениям, обитал средней величины налим, которому уже давно не хватало придонной прохлады, а, может быть, и подходящего прокорму.
Над стеклянной поверхностью пруда уже шевелился ночной эфир, этакая едва уловимая разделительная полоска между водой и воздухом, рыбами и комарами, бороздками осторожного хода двух ондатр и тающими линиями пролёта пары реактивных самолётов, звёздами кувшинок и протуберанцами звёзд. Осторожно опустив плетёные из ивняка ловушки на росистый берег, Иван присел и сам на оставленные кем-то из рыбаков картонки. Неподалёку от него соревновалось в вокале сразу несколько лягушек, а на другой стороне водоёма, за тонкой занавеской тростника, начинала басить выпь. И чем глубже впитывал Иван эту ночную дачную явь, тем нелепее представлялось ему всё произошедшее недавно с Машей на этой тёплой живой траве. Чтобы не впасть в страшащую немоту полного непонимания, он стал изучать спуски к воде и прикидывать длину заброса и примерную глубину погружения снастей. Ловушки на деле были обычными, слегка вытянутыми, сужающимися к дну корзинами с лёгкими сетчатыми вуалями, раздвинув которые, рыба легко могла зайти во внутрь и поглощать там специально приготовленную для неё приманку. Конечно, какая-то, поспешно отужинав, непременно уйдёт, а какая-то, как это случается, например, с вальяжными людьми, не успеет. С этой успокоительной, почти философской мыслью Иван, надёжно утвердившись левой стопой посерёдке песчаной кочки, легко метнул правой рукой первую ловушку. Она плеснулась всего в сажени от него, раструбом – в аккурат к берегу. Как в точности было и задумано. Дождавшись, пока корзина ляжет на дно и выровняется, он несильно натянул привязанную к ней верёвку и привязал её к заранее воткнутому в берег колышку. Вторую ловушку он поставил ближе к противоположному берегу пруда, в затоне, под обрывом. Так выходило надёжнее как с учётом берегового рельефа, так и заметной разницы глубин. Если не повезёт на неглубоком песчаном дне, то вполне удача может улыбнуться в глубоком затоне. «Кажется, здесь неплохо клюёт карась, – стал вспоминать Иван, – а под обрывом гуляют налим и краснопёрка». Сидеть на берегу дольше не имело никакого смысла: во-первых, здесь запросто могут вернуться горестные мысли, а во-вторых, проверять ловушки принято на рассвете, а часы показывали уже ровно полночь, и спать осталось едва ли часа четыре. Возвращаясь к дому, Иван уже не замечал ни Луны, ни золотого сияния, ни нарастающего стрекотания цикад за частоколами уснувших дач. Ему вдруг стало не по себе от предчувствия заждавшегося его приступа «чёрной» болезни, от той нескончаемой пустоты, которую она неминуемо приносила с собой, и долгих безрезультатных попыток хотя бы на время преодолеть её.