— Я видела твою одежду на сушилке вместе с ботинками, — перешла к главному она. — Ты снова упал в бассейн?
— Это… Не важно, меня всё равно спас Шон, так что…
— Дима, — обратилась она к мужу, — говорила же: нужно убрать уже этот чёртов бассейн от греха подальше.
— Мы это уже обсуждали, Хелен, — раздражительно ответил тот.
— Ты хочешь, чтобы твой сын утонул?!
— Я же не виноват, что он так и не научился плавать! — повысили голос отец и звучно бросил приборы.
Как бы идеальна не была семья, ссоры тоже случались. Особенно, когда эти ссоры касались ожиданий родителей от своих детей.
Фрид, давно смирившийся с мыслью о невозможности плавать, сложил два плюс два: если он действительно бог огня, то было вполне логично, что он не совместим с водой. Даже более — это объясняло причины всех бед в его жизни! От этой мысли он невольно рассмеялся, нарушив неловкую тишину родителей, что боялись обидеть сына. Увидев, как тот хохочет, они испугались, но не стали подавать виду.
— Думаю, — успокоившись, заговорил Фрид. — В этом тоже была своего рода задумка Бога. Мам, пап, я вас люблю, — ласково сказал он, поняв, что вся его жизнь была настоящей и что родителей Фрид тоже ценил по-настоящему.
Никто и ничто не навязывало их любовь, и неважно, какое будущее было высечено в его судьбе, ему хотелось бы вечно наслаждаться родительскими перепалками, вечерними ужинами и изрисованными тарелками.
Он посмотрел на растерянные лица отца и матери:
— А! Я просто уже привык к издёвкам, так что ничуть не обижаюсь на папу, — успокоил их Фрид.
Вслед за сыном усмехнулась и мать:
— Боже правый… Давно пора привыкнуть, что ты уже не маленький. Я рада, что вы с Шоном друзья.
От разговора у Фрида разыгрался аппетит, и он съел всё, что лежало на тарелке. Затем помог матери с мытьём посуды, поднялся в свою комнату и, упав на кровать, задумался о будущем: «Очевидно, мне придётся от многого отказаться. Многое потерять. И всё, что мне остаётся сейчас, — это наслаждаться безмятежными деньками, пока не начнётся ужас… Но я не позволю судьбе отобрать дорогих мне людей — я защищу их во что бы то ни стало! „Перенаправить характер“? Насколько сильно возможно его „перенаправить“?» — Фрид поднял руку, растопырив пальцы, словно хотел дотянуться до самого неба. В его действиях было не больше смысла, чем в суждениях о том, что могло и не произойти вовсе. Рука затекла, и пришлось опустить её обратно. Фрид непроизвольно вспомнил их первую осознанную встречу с Килией — ту, что произошла на вечеринке, — как он едва ли не утонул и… «В тот день, когда я разбил голову — если бы не Килия, я бы не выжил. Не знаю, как работает вся эта система, но я определённо должен был умереть, да? Значит ли это, что она просто изменила характер моей смерти, отсрочив её на неопределённый срок? Конечно, у всего в этом мире есть предел, и смерть — неизбежная судьба всего сущего. Значит, вполне реально предотвратить гибель дорогого человека?!» — надежда обуревала Фрида.
Со стороны стола послышался звук бульканья — уведомление из телеги.
Фрид так задумался, что забыл ответить Шону, написавшему ещё во время ужина: «Мы договорились завтра встретиться всей группой, чтобы познакомиться. Где-то в час в Небе. Тебя ждать или ты не оч себя чувствуешь?»
«Наверно, стоит сходить, — подумал Фрид, но не знал, во сколько заявится Килия. — Стоп, она же богиня времени — придумает что-нибудь», — решительно заявил он и дал положительный ответ.
4. See the Light (Виден свет)
Размечтавшись о великом будущем, Фрид совершенно забыл поставить будильник. Проснулся он от ужасно неприятного чувства, будто некто сверлил его пронзающим взглядом и, как оказалось, оно было вполне обоснованным: почти всё утро Килия пялила на ученика, прятавшегося под одеялом от солнечных лучей.
— А, Килия, — пробубнил Фрид. — Доброе…
Богиня вырвала из его рук одеяло и обнажила тело молодого парня.
— Эй! Ты чего творишь! — не знал, что делать он: прикрывать себя от холода или от глаз девчонки.
Килия свернула одеялко и положила его на стул:
— Так стараешься, будто там есть на что посмотреть, — с безразличным лицом сказала она. — Спасибо, что хотя бы в трусах спишь.
— Мы же даже не договорились о времени, — сонно бормотал Фрид. — Как долго ты тут?
— Не знаю, я пришла, как только уехали твои родители.
— Они выходят в восемь…
— Ну сейчас восемь пятьдесят, — сказала Килия, посмотрев на часы, что висели на стене.
Фрид перевернулся на живот и проорался в подушку.