«Зачем я так топтала себя и унижалась? Мы все равно не вместе, хорошо еще, что у меня хватило сил уйти первой, а не ждать, пока меня выставят коленом под пятую точку».
– Знаешь, Андрюшка, у некоторых женщин есть вот такая потребность нянчить мужчин, – со вздохом сказала она вслух. – Потребность дать любимому человеку все. Обычно так себя ведут те, у кого есть какие-то проблемы в жизни либо тянущиеся из прошлого детские комплексы и страхи. Возможно, у твоей Нади что-то такое было. Ты когда-нибудь говорил с ней по душам? Или тебе вечно некогда? Ты ведь тоже не идеальный, Андрюшка.
Паровозников удивленно посмотрел на нее:
– Не думал, что ты такое спросишь. Если я провожу с человеком больше часа в день, то стараюсь о нем что-то узнать. Тем более если этот человек – женщина, у которой я остаюсь ночевать чаще, чем один раз в неделю.
– Оригинальный кодекс чести, – улыбнулась Лена.
– Успела забыть, как это происходит?
– Ниже пояса, Андрей.
– Да, извини, не стоило.
Они оба старательно обходили тему своего недолгого романа, закончившегося около года назад. Лена тогда сама все оборвала, вернулась к Кольцову, и Андрею стоило огромных усилий продолжать работать с ней вместе дальше. Лене тоже было непросто, а когда и с Кольцовым все закончилось, она вообще почувствовала себя не в своей тарелке и приняла решение сменить заодно и работу. Оставив в прошлом больные отношения с Кольцовым и должность старшего следователя, Лена Крошина пришла в адвокатское бюро своей матери на должность помощника адвоката. Заодно и необходимость пересекаться по рабочим вопросам с Паровозниковым отпала.
Андрей молча доедал остатки отбивной, Лена рассеянно смотрела поверх его головы и ждала, когда он закончит. Ей необходимо было поговорить о проблеме Ирины, очень уж хотелось помочь этой слегка странной, но совершенно беззлобной женщине, и так уже затюканной жизнью и деспотичной матерью. Она, конечно, о помощи не просила, но Лена твердо знала – такие обычно и не просят, они слишком гордые для подобных просьб, слишком самолюбивые и болезненно ранимые во всем, что касается собственной жизни.
– Слушай, Андрюшка, – заметив, что он отодвинул тарелку, начала Крошина. – Ты не мог бы мне помочь?
– Если что-то противозаконное, то я только «за», – сообщил он немедленно.
– Прекрати, – поморщилась Лена. – У нас в бюро работает одна женщина, и мне кажется, что с ней что-то случилось.
– А я штатный психолог?
– А ты сперва дослушай, потом будешь ядом истекать. Некоторое время назад я случайно увидела у нее на столе визитку экстрасенса…
– И чего? – перебил Паровозников. – Сейчас многие прибегают к услугам этих прохиндеев в надежде на улучшение своей жизни без приложения усилий.
– Я ведь просила сперва дослушать. Я отлично знаю, кто и зачем ходит к экстрасенсам, но здесь иной случай. Ирина находится в весьма затруднительном положении как в плане финансов, так и морально, и мне кажется, что за последние несколько недель стало еще хуже. И вот я хочу понять, не связано ли это с визиткой на ее столе.
– Не вижу связи. Более того – не вижу причины, по которой ты должна в это соваться.
– Я хочу ей помочь. Кроме того, мне кажется, что происходит что-то явно криминальное, и я хочу повлиять на это, пока есть возможность.
– Да? Каким образом?
– Не знаю. Потому и позвала тебя.
– Лен, я не частный детектив, да и никакого криминала, судя по всему, там нет пока. А свободное время мое… ну, сама ведь все знаешь, – упирался Андрей, но Крошина не сдавалась:
– Будем ждать, пока этот криминал появится – в виде трупа, например?
– Да с чего там трупу появляться-то? Ну, сходила тетка к шарлатану, наговорил он ей сорок бочек арестантов за ее, прошу заметить, добровольно отданные денежки – ну, переживет как-нибудь.
– Ты не понимаешь!
– Права – не понимаю. Ты зачем из прокуратуры ушла, если теперь, сидя в теплом адвокатском бюро, выискиваешь там следы преступлений? Твое дело теперь опровергать в суде то, что я накопаю по делу, а не расследовать эти самые дела.