Два или три дня они со все возрастающей тревогой обсуждали возможность своего спасения, но вскоре оставили эти бесплодные разговоры, лишь увеличивавшие их отчаяние. Теперь Элли почти не улыбалась и вконец оставила шутливую манеру разговора; казалось, что до нее, наконец, дошло, что она, Элдрет Кобурн, единственная дочь богатого и почти всемогущего посла, стала домашним животным у монстров, самым подходящим местом для которых был зоопарк.
Макс рассматривал это более философски. Никогда не имея многого, хотя это и не радовало его, он держал свой страх при себе. Элли рассматривала их положение, как пребывание «животных в зверинце» – большинством из посетителей были детеныши кентавров. Они, фыркая и мыча, подходили к людям и с любопытством разглядывали их. Макс не разубеждал девушку, опасаясь, что на самом деле их просто откармливают для стола.
Спустя неделю после их пленения, Элли отказалась от завтрака и все утро хранила молчание. На все попытки Макса втянуть ее в разговор она ограничивалась односложным ответом. В отчаянии он пригрозил:
– Тогда я разгромлю тебя в пространственные шахматы.
Это вернуло ее к жизни.
– Ты и кто еще? – насмешливо спросила она. – И с чем?
– Ну, мы можем играть вслепую.
Она покачала головой.
– Не выйдет. Ты знаешь, что у тебя память намного лучше моей; я никогда не смогу доказать, что ты плутуешь.
– Ты просто маленькая дрянь.
Внезапно она улыбнулась.
– Вот так-то лучше. В последнее время ты был слишком нежен со мной-это угнетало меня. Макс, мы можем сделать доску.
– Каким образом?
– С их помощью, – Она подняла одну из шишек, усеивавших всю поляну. – Большая шишка будет флагманом. Остальные фигуры будут представлять шишки различных размеров.
Идея увлекла их обоих. Они отодвинули в сторону сосуд с водой, занимавший пространство между ними, а открывшуюся площадь очистили от иголок и расчертили на квадраты наподобие шахматной доски. Они нарисовали несколько досок, одна рядом с другой, которые должны были мысленно стыковать в трехмерном пространстве, что для игроков с хорошим пространственным воображением не составляло особого труда.
Камешки стали роботами; полоски материи, оторванные от одежды и привязанные к шишкам, помогали различать фигуры играющих сторон. К полудню все было готово. Когда же темнота заставила их прекратить игру, они все еще разыгрывали первую партию. Готовясь ко сну, Макс предложил:
– Сегодня лучше я буду держать тебя за руку, иначе собью все фигуры.
– Но так я не смогу уснуть, мне будет страшно. Кроме того, эта горилла уже сбила фигуры на одной доске, когда меняла воду.
– Ничего страшного, я помню расположение фигур.
– В таком случае, ты можешь запомнить их на всех досках. Протяни мне руку.