Макс поднялся и обнаружил, что все еще держит в руке воображаемую трубку, от которой он поспешил избавиться.
– Главный, я иду вниз. Позовите меня к следующей коррекции. Кстати, как вы спланировали смену вахт?
Закрыв крышку пульта, Келли встал из кресла и подошел к нему.
– Мы с Коваком будем сменять друг друга.
Макс покачал головой.
– Нет, вы, я и Ковак, и будем придерживаться этого графика как можно дольше. Неизвестно, сколько нам придется болтаться здесь до прыжка.
Келли понизил голос.
– Капитан, могу я высказать собственное мнение?
– Келли, вы знаете, что как только вы перестанете открыто говорить со мной, шансы на успех существенно снизятся.
– Благодарю, сэр. Капитан не должен переутомлять себя. Вам предстоит проделать все расчеты. Безопасность вашего корабля намного важнее вашей... назовем это «гордыней».
Макс долго молчал, прежде чем ответить. Он понял, что капитаном больше, чем другими, правят сидящие в нем глубинные силы, не позволяющие ему поддаваться общечеловеческим слабостям.
– Главный, – медленно начал он, – можем ли мы найти свободное место для кофейного столика между компьютером и стенкой отсека?
– Да, сэр, но зачем?
– Я подумал, что это позволит нам освободить здесь площадь, чтобы поставить небольшой диван.
– Вы собираетесь спать здесь, сэр?
– Изредка. Но я думал о всех нас. Вы проводите здесь почти все свое время. В течение нескольких недель обстановка позволит вахтенному офицеру отдыхать во время вахты. Что вы об этом думаете?
– Это против правил, сэр. Плохой прецедент... и плохой пример.
Взглядом он показал на Ногуччи и Смайта.
– Вы могли бы соответствующим образом составить приказ за моей подписью, в котором будет сказано, что это необходимо для «безопасности корабля».
– Как скажете, сэр.
– В вашем голосе я не слышу убежденности; может быть, я и не прав. Еще раз продумайте это и доложите мне.
Приказ был отдан, и в отсеке появился диван, но Макс ни разу не видел, чтобы Келли или Ковак отдыхали на нем. Сам же он практически не имел времени для отдыха.
Он и питался, как правило, в отсеке управления. И хотя на пути к свиданию с неизвестностью им оставалось лишь проводить обычные обсервации, Макс обнаружил, что его постоянно угнетает тревожное чувство.
Как корабль-разведчик находит обратно путь через заново открытую аномалию? И что происходит с теми, кто не вернулся? Возможно, доктор Хендрикс смог бы рассчитать выход из не исследованной аномалии, используя лишь стандартные приборы корабля. Он был фанатиком своей профессии, с обширными познаниями в теоретической физике, выходящими за пределы обычных числовых расчетов.
Макс знал, что корабли-разведчики рассчитывают аномалию с обеих сторон, подставляя в формулы теории гравитационного поля данные, полученные с неизвестной стороны аномалии. Он предпринял попытку провести такие расчеты, но вскоре сдался, не доверяя полученным результатам: он был уверен в правильности выполненных математических операций, но сомневался в верности самой теории и точности вводимых в нее данных. Пользуясь лишь только приборами «Асгарда», у него не было никакой возможности точно вычислить массу звезд, находящихся от них на расстоянии нескольких световых лет. Келли, похоже, смирился с этим решением. Теперь они все время проводили в попытках вычислить «колею» к ничем не обозначенной точке небесного свода, через которую они, судя по обсервациям, взятым с фотопленок, проникли в это пространство. В случае удачи они могли бы «оседлать колею», прибыть в нужную точку пространства с околосветовой скоростью и совершить прыжок.