Эннатум похлопал товарища по плечу:
— Осторожнее, — прошипел он. — Этот небольшой нюанс мы скроем от Верховного Совета, хорошо?
Гудея неуверенно кивнул и посеменил к своему месту за столом. Покачав головой, Эннатум пошёл за ним. Гудея был хотя и слабым звеном этого заговора, но необходимым (пока что).
Храм богини Иштар в городе Киш не был самым большим храмом этой молодой метрополии. Самым большим был зиккурат Забабы, покровителя города. Но храм Иштар был самым посещаемым. От нескольких его алтарей постоянно поднимался дым. Раньше Думузи очень любил запах горящих дров и поджаривающихся потрохов. Но сейчас ему мало что нравилось. Многие, кто хорошо знал верховного жреца, считали, что за последние несколько месяцев он изменился в худшую сторону. С тех самых пор, как богиня Иштар воцарилась в своём храме.
Сам же Думузи об этом не задумывался. Думузи ни о чём не задумывался. Блистательный ум жреца был теперь почти всегда затуманен Прикосновением Иштар.
Он попытался сосредоточиться на сообщении, которое доставил ему этот глупый человечек, но не мог собраться с мыслями. Теперь ему с каждым днём было всё сложнее и сложнее собирать рассеянные осколки своего разума. От напряжения он скривился и нахмурился.
Хватит сопротивляться, Думузи! — голос Иштар отзывался эхом в его сознании, вызывая острую боль. — Ты существуешь только для выполнения моих желаний, чтобы думать мои мысли и выполнять мою волю. Не пытайся жить не связанной со мной жизнью.
Подавив бунт Думузи, сознание Иштар сквозь глаза своего жреца сосредоточилось на поиске в его памяти того, что ей было нужно. Ах, да. Лежащий у его ног ниц червь был гонцом, утверждающим, что его прислал господин Эннатум из жалкой соседней деревни под названием Урук. Воля Иштар произнесла голосовыми связками Думузи:
— Повтори мне, о человек, сообщение, которое ты мне принёс.
— Великий Думузи, Верховный Жрец Иштар, — снова сказал слуга, распластавшись по земле. — Я должен сообщить тебе, что царь Урука, Могучий Гильгамеш, отправился шпионить за жителями Киша. Он планирует завоевать Киш, и собирает сведения, которые помогут ему это осуществить. Он ближе к вечеру подойдёт к твоему городу с юга, и его легко можно будет схватить или убить. С ним только пять солдат и его боевой товарищ Энкиду.
— Это ты так говоришь, — ответила Иштар голосом Думузи. — Но зачем ты пришёл ко мне с этим рассказом? Разве ты не присягнул в верности своему царю?
— Я повинуюсь господину Эннатуму, — опасливо сказал мужчина. Жрецы все были загадочными и внушительными, а в этом Думузи было что-то особенно настораживающее. — Это сообщение я передаю по его указанию.
— Понятно.
Задумавшись, Иштар позволила Думузи частично вернуть контроль над своим сознанием. Чего это этот господин Эннатум хочет, чтобы его царя поймали или убили? — потребовала она ответа у своего жреца.
— Гильгамеш — могучий воин, моя госпожа, — громко сказал Думузи, хотя нужды в словах не было — Иштар могла читать его мысли с такой же лёгкостью, с какой он читал глиняные таблички храмовых записей.
Углубления, оставленные клинописным стилусом, выглядели для большинства людей куриными следами, но Думузи гордился своим умением читать и писать. Это умели далеко не все, но Иштар презрительно проигнорировала эту его способность. Всё, что ей было нужно, она брала прямиком из его сознания, ей не были нужны ни разговоры, ни письменность.
— А ещё он самодур, — продолжал Думузи, — и у него почти неутолимый аппетит к молодым женщинам Урука. Знать этого города будет рада, если он умрёт, но никто из них не смеет выступить против него лично.
В сознании Думузи зазвенел довольный смех Иштар. Какие же вы, люди, глупые! У меня большой соблазн отпустить Гильгамеша невредимым, чтобы поиздеваться над этими малодушными заговорщиками. Но у меня есть свои счёты с великим воином Гильгамешем.
— У вас, госпожа? — в сознании жреца она прочла удивление.
Да, Думузи. Воспоминания всё ещё терзали её, жгли её душу. Однажды Гильгамеш отвергнул меня. Я предлагала ему покой и могущество, которые позже предложила тебе, но он отказался от моих объятий. Но ты, о преданный, не отказался. Моё Прикосновение дало твоему разуму свободу и покой, разве не так? Он не мог возразить: она не оставила ему волю, чтобы он никогда ей не перечил. Это было бы лишней тратой сил. Захватив его сознание сильнее, она направила его взгляд на дрожащего гонца.
— Мы можем верить этому человеку? — поинтересовалась она вслух. — Может быть, его прислали, чтобы он нас обманул, а не предупредил?