В отверстии правильной формы Гильгамеш увидел существо, которое его звало. Чем бы оно ни было, оно сказало правду: оно не было человеком.
Оно было ростом как человек, и формой похоже на человека. Но вместо кожи оно было покрыто таким же блестящим неметаллом, как и сам зиккурат. Вместо глаз у него были два золотых огня, которые горели, но ничего не сгорало. У него были руки, ноги, и туловище. Но не было ни волос, ни одежды. Но оно и не было голым, в том смысле, в каком бывают голыми люди. И фигура была не женская.
Оно пошевелилось. Оно сидело, опираясь на что-то, словно устав. А теперь оно наклонилось вперёд, протянув к нему руку:
— Подойди ко мне, Гильгамеш, — сказал женский голос.
— Нет, — медленно ответил он. — Я же не дурак, чтобы незнакомцев слушаться. Как ты называешься и откуда ты?
Существо зашипело, и под его горящими глазами Гильгамеш увидел подобие рта.
— Меня зовут… Иштар.
— Иштар? — повторил он. Могло ли это быть правдой? — Иштар — богиня войны и сражений, — он указал на своё копьё. — Твоя форма не годится для любви, а для сражений у тебя нет оружия.
— Моя форма такая, какую я захочу, Гильгамеш, — ответила Иштар. — Когда нужно, я могу изменять её на более подходящую.
— В таком случае, Иштар, я бы на твоём месте сменил бы её так, чтобы ты смогла ходить. Тогда ты смогла бы выйти ко мне. Если бы ты вышла как женщина, мы могли бы заняться любовью. Если бы как мужчина, мы могли бы сразиться. А в таком виде ты ни на что не годишься.
Существо снова протяжно вздохнуло.
— Ты не прав, Гильгамеш. Мой вид годится для очень многого… Например, для того, чтобы сойти с небес на землю.
— Да ну? — сказал он и громко рассмеялся. — Так ты, значит, с небес? Если ты можешь сойти с небес, то почему же это ты не можешь подойти сюда? Иштар, если ты и богиня, то лжи и мошенничества, а не честных любви и войны.
— Глупый человек! — её голос дрожал. — Я не пешком спускалась с небес, — слабой рукой она обвела зиккурат. — Я спустилась в этом.
— А, — усмехнулся он. — Значит, шла не ты, а твой дом. Непростое же было путешествие с неба, непростое. Я заметил, что ты потеряла по пути несколько кирпичей. Теперь, наверное, тому, что осталось, ходить будет легче.
— Ты упорно продолжаешь говорить глупости, — прошипела Иштар. — Но я могу доказать тебе правду своих слов. Это я вызвала тебя сюда с равнин Эриду.
Гильгамеш почесал свои умащенные кудри и снова усмехнулся.
— Я пришёл сюда за белым оленем, Иштар, а не на твой голос.
— За этим белым оленем, о человек? — спросила она, указывая рукой.
Гильгамеш обернулся и замер. На склоне ямы стоял тот самый олень. Он смотрел на него без страха. Охотник быстро занёс и бросил копьё.
Оно вошло в светлое тело оленя не разрывая шкуру, и встряло в склон ямы.
Олень медленно исчез.
Впервые уверенность начала покидать Гильгамеша. От этого несло колдовством, а не просто хитростью или мошенничеством. Возможно, это существо действительно говорило правду, как бы странно ни звучали его слова.
— Подойди ко мне, Гильгамеш, — позвала Иштар. — Подойди, и ты не разочаруешься.
При этих словах её форма задрожала, как дымка, поднимающаяся над песками южных пустынь, и изменилась. Теперь не-металл кожи превратился в плоть, и она стала похожа на женщину… И в то же время она не была похожа ни на одну из женщин, которых он видел. У неё была светлая кожа, тёмные волосы, манящие раскрытые объятия.
— Иди ко мне, Гильгамеш, сильный в войне и в любви.
— Госпожа, — сказал он, и в его голосе появилось уважение, — возможно, я был несправедлив, не поверив тебе. Но если ты и правда Иштар, богиня, то я не смею подойти к тебе.
— Значит, — сказала она, и он скривился от насмешки в её голосе, — могучий герой Гильгамеш боится объятий женщины?
— Нет, — возразил он. — Многие женщины побывали в моих объятиях, и всем им это нравилось. Но стать любовником богини, мягко говоря, рискованно. Я наслышан о том, как Иштар обходится с теми, кого любит. Говорят, её любовь поглощает их языками пламени. Она отбирает их силы одним объятием, после чего они умирают, забытые всеми, кто их знал. Нет, Иштар, не страх заставляет меня отвергнуть тебя, а разум. Я был бы дураком, если бы обменял всю свою жизнь на одно твоё объятие.
— Гильгамеш, подчинись мне и подойди сюда! — манящего, упрашивающего голоса как не бывало, теперь в голосе звучала только жёсткая решительность. — Клянусь, если ты этого не сделаешь, я тебя найду и раздавлю.
— Ага, вот мы и докопались до правды, — сказал он. К нему вернулось его самообладание. — Нет, госпожа. Раз ты не можешь подойти ко мне, когда я стою рядом с тобой в этой яме, то когда я буду пировать у себя во дворце в Уруке, тебе до меня тем более не добраться. Спасибо тебе за эту странную охоту, но на этом всё. Прощай, госпожа… надеюсь, мы больше не увидимся, — он развернулся и пошёл прочь.