Саул тоже начал кричать, громко, его голос был похож на объединённый хор всех колледжей Оксбриджа, он разносился эхом по церкви, словно крик ангела:
— Приближается страшное зло. Уходите!
Это убедило почти всех. Люди бросились к двери. Эмили смотрела на потолок, вцепившись в пиджак Питера, но он встал и удивлённо смотрел вокруг.
Последний местный житель выбежал с криком за дверь и Трэло перепугано посмотрел на Хатчингсов.
— Пожалуйста, вы должны…
И тут на них обрушилась буря. Двери захлопнулись, и по деревне пронёсся раскат грома. Трэло в отчаянии оглядывался по сторонам.
— Что происходит? — спросила Эмили. — Что…
Старая церковь взорвалась. Огромный шар пламени пронёсся по деревне и полям. Дома испарились, люди удивлённо обернулись и превратились в летящий пепел. Звук вырвал деревья и швырнул их через луга, как раскалённые стрелы. Скот на фермах превратился в кальциевые скелеты и растёкся. Люди, бывшие на границе взрыва, бежали навстречу мощному потоку засасываемого во взрыв воздуха, и в конце концов их отрывало от земли и затягивало обратно в этот погребальный костёр, где они исчезали, как чёрные точки в ужасной белизне. Колонна огня поднялась над английской местностью, а внутри неё возникло женское лицо, наслаждающееся поглощением.
Лицо исчезло, колонна стала тоньше и превратилась в столб плазмы, отрицающий своим движением вверх законы гравитации и логики, и в конечном итоге покинувший Землю, оставив после себя жаркие вихри. Остался лишь кратер диаметром две мили. Вокруг него чётким, разборчивым почерком, буквами в несколько сантиметров была выжжена много раз повторяющаяся надпись:
ЭТО СНОВА Я, ЛЮДИ. ПОЗНАЙТЕ МЕНЯ.
Дуга огня обогнула Землю, вызвав сияния в небе над экватором. Луна казалась полной в свете дракона длиной миллиард миль, наслаждавшегося царившим под ним страхом. Затем мир внезапно погрузился в темноту, в тихий ужас. Громыхающее эхо затихло.
«Познайте меня, познайте меня…»
— Познайте меня, — прошептала Эйс, свернувшись калачиком.
Она не знала, что это значит. Но она знала, что существо ей сказало неправду. Она соприкоснулась с чем-то сильным и ужасным, подключилась к нему, и это было всё равно что сунуть язык в розетку. Её до сих пор трясло от ужаса.
Эйс не оказалась дома и глубоко в душе понимала, что она сделала что-то плохое.
Очень плохое.
ГЛАВА 4
Танец головы
Мы созданы из вещества того же, что наши сны.
Уильям Шекспир,
перевод Миx. Донского.
Хеммингс брёл по лунной равнине туда, где по его прикидке была церковь, он преодолевал склон кратера, который раньше был замаскирован под более пологий холм. Он бросил взгляд на небо, на сферу Земли, ставшую видимой после отключения камуфляжа, но не заметил бледного пятна, начавшего расползаться по Европе.
Он шёл по Луне. Боже правый! Она была именно такой невзрачной и бескомпромиссной, какой он её себе и представлял. Идеальное место для проведения такого странного ритуала. Здесь было грандиозное величие. Здесь не могло происходить ничего тривиального. Ариосто утверждал, что Луна была тем местом, где сохранялось то, что не реализовалось на Земле. Безответные молитвы, напрасные слёзы, нарушенные клятвы. Здесь хранился в вазах нереализованный талант.
Бог, который это спроектировал, бесконечная бабочка, которой люди всю свою историю поклонялись и приносили жертвы, похоже, имел такое же чувство юмора, как у Хеммингса.
Но всё равно, всё это ему уже надоедало. Хеммингс был не такой, как другие. Он просыпался каждое утро строго по расписанию, работал как машина, по вечерам отдыхал со своими картинами.
Сомнения, слабость и самоанализ в его жизни отсутствовали. На их месте была смутная пустота, которая иногда проявляла себя как ощущение судьбы. Эту жизнь нужно прожить, и, конечно, ни один учёный не мог отрицать логику Сартра, но в чём смысл? Что же, он нашёл смысл за пределами забот индивидуумов, в радостях национал-социализма и в эволюции видов.
Весьма довольный, Хемминг счёл идею похищения богами вполне приемлемой. Даже очевидной. Означал ли побег Доктора из таверны конец изначальному плану? И, если так, то почему его не перенесли обратно в штаб?
Что же, — подумал он, перелезая через гребень небольшого холма, — похоже, что это ещё не всё. Там, на алтаре, лежала Эйс. А где же этот ребёнок-жрец?
— Бу-у! — крикнул голос в интеркоме.
А вот и он сам, за спиной, насмешливо смеётся, изображая смех взрослого. Этот смех раздражал Хеммингса. Если этот мальчик — слуга богов, то абсолютно непочтительный.
— Вот ты где. Тебе сказали, что мы должны?..
— Где Доктор?
Хеммингс вздохнул. Чушь какая-то — объясняться перед мальчишкой.
— Ему удалось сбежать. Я делал всё, что мог, но… — он пожал плечами. Этот ребёнок ему не начальник.
Бойл шипел, его гадкое лицо было скрыто светофильтром шлема:
— Что? Ты позволил ему сбежать?
Смирение Хеммингса сменил гнев:
— Да, позволил. А тебе что до этого, гадёныш?
Бойл стоял неподвижно, и на мгновение Хеммингс подумал, что тот расплакался. Затем маленький человечек в скафандре топнул ножкой и подбросил себя вверх на уровень глаз взрослого. За стеклом шлема было что-то странное, что-то…
Кулак Бойла мелькнул молнией и врезался в Хеммингса. Треснув, шея мужчины оборвалась, и в вакуум поднялось облачко испарившейся жидкости. Шлем скакал по дюнам вместе со своим содержимым. Обезглавленное тело упало на землю. Бойл плавно опустился и поскакал туда, где лежала голова. Он присел рядом и заговорил с ней так, как маленький мальчик мог бы разговаривать с домашним кроликом. Правда, голос у него теперь был женский.
— Из-за тебя я потратила драгоценную энергию. Поиски Доктора, отвлекающий манёвр, соединение его памяти и памяти его спутницы с ТАРДИС. Честно говоря, я удивилась, что это вообще вышло. А всё из-за твоей ошибки, — ребёнок-дракон с шипением вздохнул. — Ты продолжишь служить в моём царстве, Хеммингс. Быть может там от тебя будет больше пользы.
Существо, когда-то бывшее Бойлом, сняло с себя шлем, открыв драконью морду. Затем оно прижалось лбом к мёртвой голове, которую держало в руках. Глаза трупа сдвинулись и заморгали.
— Слив памяти завершён, — пробормотало существо, облизывая губы. Затем оно встало и ушло.
В лунной пыли остался лежать пустой труп Хеммингса.
Церковь святого Христофора летела по дрожащему коридору, сквозь полупрозрачные пурпурные разводы. На её древних стенах мелькали миллионы оттенков синего цвета. С оглядкой на обстоятельства, можно было сказать, что внутри было спокойно.
— Где мы, чёрт возьми? — кричала Эмили Хатчингс.
То, что творилось снаружи, просвечивалось сквозь витражи и превращало внутренность церкви в своего рода адскую дискотеку. Питер возбуждённо кивал, выглядывая наружу, как школьник в витрину кондитерской:
— Пространственно-временной коридор, как в гипотезе Эдмонда прошлого года. Но необходимая для этого энергия… откуда она, вот в чём вопрос. Разумеется, наше исчезновение из материальной вселенной приведёт к высвобождению огромной энергии — закон сохранения энергии, понимаете. Вот почему путешествия во времени невозможны, во всяком случае, должны быть невозможны, если только не обуздать чёрную дыру, каким-то образом не сохранить высвобождающуюся потенциальную энергию и не позволить ей вытечь за горизонт событий, как капли излучения Хоккинга… Но это тоже невозможно…
Его жена коснулась его руки, и он посмотрел на неё, отвлекаясь от своих мыслей. Его лицо вытянулось, он прижал жену к себе.
— Вы знаете, где мы, преподобный? — спросила Эмили, немного успокоившись.