Трэло покачал головой:
— Боюсь, что нет. Быть может, Саул сможет ответить на ваши вопросы.
— Или же только добавить новых, — раздался сверху хоральный голос. — Вначале, мне кажется, было бы неплохо рассказать обо мне.
Трэло кивнул и поднял булькающего ребёнка с брезгливостью вечного холостяка.
— Да. Саул был тут… вернее, там, где мы были, ещё до того, как построили первую церковь. Кельты его считали духом места, саксы называли его богом.
— Приятно с вами познакомиться, — прогудел сверху голос.
— Да. Взаимно, — Питер протянул руку, а затем, смутившись, опустил её, так как пожимать было нечего.
— Но… Кто вы такой? — спросила Эмили.
— Я не знаю. Кто-нибудь знает? Мне кажется, что я развился как своего рода конденсация веры и почитания, как фокус психической энергии. Когда сюда приходит кто-нибудь с псионическим потенциалом, они чувствуют в себе способности к великим делам.
— Быть может, это объясняет количество прихожан, — пробормотал Трэло. — Мы искали другие такие случаи и считаем, что Саул уникален.
— Возможно. Но Доктор сказал…
— Доктор? — Питер уже запутался в этой эзотерике.
— Старый друг. По его словам, что угодно станет разумным, если ему предоставить достаточно времени. И что именно так у него однажды вышло с банкой варенья.
— Я думаю, что это была шутка, Саул.
— Да?
Трэло опустил взгляд на свою новую заботу.
— Как думаешь, чего это он вдруг примчался и убежал, оставив ребёнка?
Эмили упёрла руку в бок и подняла палец другой руки. Питер, переключившийся в лекционный настрой в почти осознанной попытке сохранить разум, был рад увидеть, что к ней возвращаются силы.
— Минуточку. Тот низенький шотландец и был ваш Доктор?
Трэло посмотрел вверх и кашлянул.
— Да, это он. Мы тоже не понимаем, что это было.
— И вы думаете, что он как-то связан с… — Эмили обвела рукой церковь, — с тем, что происходит?
— Ну… возможно. Это в его духе.
— Ясно, — Эмили села и жестом показала дать ей ребёнка. — В таком случае, мне будет, о чём с ним поговорить.
— Мне тоже, — качая головой, пробормотал её муж.
Доктор лежал на полу ТАРДИС. Колонна корабля времени поднималась и опускалась, что означало полёт. Если бы психический урон оказался ещё больше, могла бы начаться регенерация. Но это, даже это, было для него сейчас недоступно.
Это была очень опасная игра.
Он сел и осмотрел свои глаза в зеркале на консоли. Красные от сильного умственного напряжения.
Через какое-то время он встал. ТАРДИС скоро должна приземлиться, ему нужно приготовиться. Пришла пора встретиться с врагом.
Существо-Бойл стояло рядом с распростёртым телом Эйс. Отключённое. Ожидающее. С рёвом появилась ТАРДИС. На лунном грунте полицейская будка выглядела неуместной. Дверь раскрылась, из неё вышел Доктор, в руках у него был только зонт. На мгновение существо удивилось.
— Я расширил защитное поле ТАРДИС за её пределы, — проворчал Доктор, отвечая на немой вопрос существа.
Доктор нагнулся над Эйс, на его лице смешались забота о ней и возмущение процессом, повергшим её в состояние овоща. Существо-Бойл сняло шлем, открывая свой драконий образ.
— Доктор. Мы встретились во плоти.
Доктор никак не прореагировал на внешность существа; мельком посмотрев вверх, он снова посмотрел на Эйс.
— Если у неё есть хоть одно необратимое повреждение, — тихо сказал он, — я уничтожу тебя полностью. До последней молекулы.
— Ты не в том положении, чтобы угрожать, повелитель времени.
— Нет, — Доктор выпрямился и, не меняя выражение лица, посмотрел в глаза существа. — Не в том. Надо же, как легко можно потерять контроль над ситуацией.
— Так ты уже познал меня? Ты разгадал хоть маленькую долю моего плана? — существо улыбнулось, обнажив алюминиевые зубы.
— Рассказывай. Всё. Все козыри сейчас у тебя.
Существо приподнялось немного над поверхностью луны и широко раскинуло руки. Доктор присел на край алтаря, опираясь на свой зонт, с отсутствующим взглядом гладя волосы спутницы.
— Я был Катакой, — начало существо. — Я стал Иштар, технология трансформировала меня в заклинание, в могущественное слово…
— В компьютерный вирус, если коротко, — нахмурился Доктор. — Избавь меня от своих комментариев.
— Как пожелаешь. Древним Земли я известен как Хел. Для далеков я Голян Ак Тана, путающий пути…
— Подходящее имя. Не удивительно, что у них проблемы с перемещениями во времени, раз ты им всё время что-то путаешь.
— Они отправили за мной спецназ. Славная пища, столько энергии. Я понимаю тебя, Доктор. Я сражался против твоих врагов. Это ты дал мне свободу манипулировать временем.
— Я сожалею об этом. Поэтому я должен остановить тебя. Это не все имена, под которыми ты известен. Повелители времени давно предвидели твоё появление. Они называют тебя Времяточцем.
— Это имя, которое мне нравится. Я пытался прочесть Зелёную и Чёрную Книги Галлифрея, вначале прямым подключением, затем попытался вернуться ко времени их написания. Я наткнулся на ожесточённую охрану и мощные темпоральные заглушки. Я мог бы пробиться грубой силой — я ещё не вычислил пределы своих возможностей — но это было бы ненужным расходом моих ресурсов. И что они говорят о Вемяточце?
Доктор шагнул ближе к маленькому существу.
— Они говорят, что ты проглотишь первого и последнего из повелителей времени. Что Рассилон будет сокрушён твоими челюстями в последние моменты Синего Смещения, последнего сжатия материи в конце этой вселенной. Ты станешь причиной этого события. Ты исказишь и сломаешь структуру континуума по всем измерениям. Ткань пространства-времени обрушится. Причинные связи разрушатся, и законы физики больше не будут иметь никакого смысла.
Времяточец смотрела на Доктора, её глаза были исполнены удивления:
— Это должно случиться?
— Возможно. Это легенды из той тёмной эпохи, когда галлифрейцы осмеливались заглядывать в собственное будущее. Ничто не определено. Но пока ты существуешь, любая частичка вещества в мироздании находится в опасности, — Доктор отчаянно пытался убедить существо в правде своих слов, разочарованный в своей неспособности выразить то, что он предвидел. — Ты этого хотел?
— Нет… но это то, чем я стал, — Времяточец замолчал, его искусственное лицо стало немного мягче, словно на него нахлынули древние воспоминания. — У меня странная жизнь. Тебе следует знать, что даже этот план рождён не от злобы. Большая часть того, чем я есть, обязана природе вируса, образующего мою инфраструктуру. Я больше не Иштар в полном смысле слова, я скорее что-то вроде судьбы. Что-то вроде рока.
— Нет. В этом наше отличие от неодушевлённого вещества, Катака. Мы свободны, — Доктор, похоже, сам удивился силе своих слов. — Судьба такая, какой мы её делаем. У нас есть выбор.
— И какой есть выбор у меня? — существо, бывшее когда-то Иштар, вздохнуло, словно знало ответ на свой вопрос.
— Только смерть, — прошептал Доктор, глядя в перепуганные глаза мальчика/женщины. — Раньше или позже, вместе со всей вселенной или только ты. Верни Эйс. Прекрати свой план, в чём бы он ни состоял. Я облегчу твою смерть.
Времяточец был поражён. Он сжал от возмущения маленький кулачок:
— Нет! Нет! Я могу питаться так, как пожелаю! Я могу сдерживать свои аппетиты! Ты вмешиваешься в мою человеческую форму, стимулируешь то, чего больше нет в моих программах. Я слишком велик для твоей морали, слишком силён. Если, по твоим словам, я уничтожу, питаясь, весь космос, значит, так тому и быть; если ты говоришь, что я потяну за нити времени, и они порвутся, значит, я потяну! Я твой Времяточец!
Доктор с отвращением шагнул назад.
— Ты трусливый эгоистичный ребёнок.
Заревев, Времяточец бросился вперёд и взмахнул рукой. Вырвавшиеся сквозь материал перчатки когти рассекли лицо Доктора. Он упал, держась за щёку. Когда он встал, на щеке было три параллельных шрама. Он тихо прижал к ним носовой платок.