И, разумеется, всё было в порядке. Она встала с постели и комната прореагировала на это, увеличив яркость освещения так, чтобы можно было осмотреть все углы.
Ей что-то снилось… Что? Наверное, что-то о доме, о том, чтобы вернуться туда и воспользоваться ящиком нитро-9, когда это было нужно.
Но всё-таки… Она потёрла лицо рукой, прогоняя гадкий сон. Эйс было двадцать с небольшим, но она была не по годам мудрой, что было свойственно бродягам четвёртого измерения. Её лицо могло быть мягким и красивым, но могло внезапно гневно нахмуриться, и тогда казалось, что этот гнев может разнести всю планету за её грехи. Что ей иногда и хотелось сделать. Несколько вещей Эйс ценила превыше всего. Это были преданность, уважение и взрывчатые вещества. Может, в ней и был лишний килограмм сверх того, что предписывала мода, но это были сплошные мышцы, и она слишком любила бутерброды с беконом, чтобы переживать по этому поводу. К тому же, если она когда-нибудь познакомится с Тимом Бутом, он ведь полюбит её за её ум, правда ведь? Иначе могут быть проблемы.
А затем она услышала. Где-то далеко в тёмных коридорах ТАРДИС кто-то кричал, низким далёким голосом:
— Старина? Берегись! Оно внутри!
— Профессор? — позвала девушка из Перивейла, но никто ей не ответил. Сбросив с себя одеяла, Эйс пошла на разведку в одной ночнушке.
ТАРДИС была странным кораблём, огромным изнутри, с целыми милями коридоров, с бассейном, и даже с тренажёрным залом, который Эйс взялась переделывать под свои предпочтения. Но снаружи ТАРДИС выглядела милой и старомодной, как экспонат музея. Она выглядела как полицейская будка; Эйс не знала, что это такое, потому что идея о том, что легавый побежит за угол к телефону вместо того, чтобы воспользоваться рацией, была очень странная. Она считала, что Доктор не менял внешний вид корабля потому, что он ему нравился. А может, и нет. Он же, в конце концов, пришелец, не так ли? Он рассказывал о некоем Галлифрее, о доме, в который ему не хотелось возвращаться. Эйс это устраивало. Раз он не хотел возвращаться домой сам, то и её заставлять вернуться не станет.
По вечерам Доктор заваривал им по чашке какого-нибудь горячего напитка, и они беседовали об истории, политике, науке. Затем он обычно говорил, что ему нужно что-то доделать и желал ей спокойной ночи.
Эйс считала, что это «доделать» означало, что Доктор готовит какие-то новые фокусы. Иногда она беспокойно просыпалась посреди ночи от того, что до неё доносились звуки материализации. Когда это случилось впервые, она спросила у Доктора, чем он занимался ночью.
— Расставлял реквизит, — сказал он, — убеждался, что люди знают свои роли, иногда оставлял пометки на полях сценария. Вся вселенная — театр, Эйс. Быть актёром мне недостаточно. Я люблю быть режиссёром.
Эти маленькие штришки, ночные ходы в игре повелителя времени, не производили впечатление опасных. Они заключались в перемещении мебели, изучении того, когда что произошло, и в предотвращении знакомства некоторых пар. Последнее было несколько жестоко.
Однако во времена между приключениями, когда Доктор планировал следующую кампанию, такая активность обычно снижалась. Они только что покинули Кирит и, поскольку их поиски Времяточца были безрезультатны, Эйс думала, что Доктор в конце концов поспит, или что он там в таких случаях делает. Но его активность не прекращалась.
Просто теперь, когда она спрашивала его об этом, он говорил, что ей, должно быть, показалось, что он всю ночь провёл у себя в комнате.
Идя по тёмному лабиринту, Эйс подумала о том, что она лишь предполагала, что он спит. Да, он запирался на ночь в своей комнате, но речь ведь шла о том, кому не нужно бриться. Подойдя к его двери, она тихонько постучала.
— Профессор? У тебя всё в порядке?
Через секунду дверь слегка приоткрылась. Доктор, всё ещё полностью одетый, посмотрел на неё так, словно она была ужасным монстром, который пришёл, чтобы его похитить. Мальчишечье лицо наполнилось ненавистью, тем лютым чувством, которое мог проявить только исключительно невинный. Оптимист, который много раз ошибался.
Этот взгляд всегда ей нравился, когда Доктор направлял его на врагов, он сразу ставил врага на место. И теперь она поняла почему. От него ей стало плохо, она почувствовала себя маленькой и беспомощной, и это её разозлило.
— Доктор? Это я! Ты кричал!
Повелитель времени моргнул, понял, где он находится, и широко ей улыбнулся, что было всегда приятно, странно и немного смешно, как старый мультик. Он приоткрыл дверь ещё немного.
— Да. Прости. Плохой сон приснился.
— Мне тоже. Ты что-то кричал. Голос был как будто не твой.
— Да. Это проблема путешествий во времени. Тяжело придерживаться режима. Какао, — швырнув Эйс халат, он пошёл в направлении отсека управления.
Когда Эйс тоже пришла туда, Доктор ходил вокруг консоли, проверял показания приборов, щёлкал тумблерами. Лицо у него было мрачное, она его ещё таким не видела.
— Куда мы направляемся, Доктор?
— Никуда. Повсюду. ТАРДИС ждёт. Ждёт меня.
— Что-то случилось, да?
Доктор словно задумался, и на мгновение Эйс почувствовала себя ребёнком на Рождество, которому сейчас скажут, что Санта-Клауса не существует. Затем он снова улыбнулся и вышел из отсека. Эйс вздохнула и опустила руки глубоко в карманы халата.
Ступнёй ноги она что-то задела. На полу отсека управления лежал пустой шприц. Эйс быстро понюхала иглу, но запах был ей абсолютно незнаком.
Доктор вернулся, и Эйс спрятала шприц в карман. Повелитель времени принёс на подносе две чашки какао. Эйс осторожно взяла одну из них. Возможно, она бы заговорила о шприце, но Доктор в кои-то веки начал что-то объяснять, а она не хотела пропустить такую редкую возможность.
— Я беспокоюсь. После Кирита. Времяточец пропал на следящих приборах ТАРДИС, а это значит, что он прячется. Со злом всегда так. Коварное, незаметное…
Эйс вздохнула, понимая, что Доктор говорит скорее сам с собой, чем с ней. Последние несколько дней их курс был хаотическим, несколько последовательных попыток обнаружить темпоральные нарушения. Они приземлялись в Левишэме в 1977 году и посетили паб «Роза из Ли». Они ходили по улицам Рима в 1582 году; они сидели и медитировали в Глазе Ориона. Казалось, что Доктор пытается найти закономерность, увидеть какой-то смысл в этих разнообразных событиях. Похоже, он был в отчаянии.
— Сны — вот причина того, что люди спят, Эйс. Нет смысла спать, если не видишь сны. У тебя бывает когда-нибудь такое чувство, словно кто-то пытается тебе что-то сказать?
— Нет, — Эйс хотела что-то сказать о том, что Доктор никогда ничего не рассказывает, но он снова вышел, а затем вернулся, неся в руках нечто вроде древнего глазурованного горшка.
— Подарок царя Вена. И-Дзин. За оказанные услуги.
Он высыпал содержимое горшка на пол — кучка палочек.
— Профессор, что…
— Тсс. Простой макроскопический оракул. Отражает вселенную в малом действии. Наше восприятие зависит от масштаба. Малое подобно большому.
Он отложил одну палочку в сторону, разделил кучку на две, а затем начал сложные манипуляции: брал пальцами палочки, кидал их обратно в кучу и быстро пересчитывал. Наконец, он вскочил и ввёл в компьютер ТАРДИС последовательность цифр.
— Комбинации палочек определяют последовательность цифр. У меня выпало 541322, а остальное пускай устанавливается случайно.
Центральная колонна начала подниматься и опускаться, выбрав новый курс.
— И куда же мы теперь направляемся? — встала Эйс.
— К приключениям. К конфликту.
Доктор загадочно улыбнулся, Эйс усмехнулась ему в ответ.
— И что, будет смертельная опасность?
— Да. Тебе лучше одеться.
ТАРДИС мчалась сквозь Вихрь, на её оболочке отражались пурпурные спирали коридора времени.
Пока Эйс натягивала лосины, толстовку с капюшоном, доставала из шкафа рюкзак, они уже приземлились. Доктор снял с вешалки зонт, поправил на голове шляпу и направился прямо в неизвестное, даже не посмотрев на сканер.