— Значит, слова не очень важны, — Питер триумфально швырнул свой блокнот на скамью. — Важен ритм. Саул, — математик прикрыл глаза, сосредотачиваясь. — Посмотри на это.
Саул сосредоточенно загудел.
— Я вижу уравнение, — проворчал он. — Но моё знание математики ограничено умением считать. Что мне с ним делать?
— Просто подставляй числа и получай результат, используй число слогов в строке. И побыстрее, хорошо? Это не моя область, я топограф, мне тяжело это запоминать.
— Да, — триумфально пропел Саул. — Я понял! Минутку…
Люди озадаченно переглядывались.
— Я послал ответ, — объяснила церковь. — Я не использовал слова, а просто отправил несущую волну такой, какой она была, с тем же сложным ритмом.
— Ответ был? — у Питера был довольный собой вид.
— Да. Ещё стихи. И они… они другие. А, миссис Хатчингс…
— Пожалуйста, — Эмили улыбнулась стропилам. — Зовите меня Эмили.
— Думаю, это вам покажется ещё более странным, чем предыдущие стихи. Это, кажется…
— Импровизация! — Эмили хлопнула в ладоши. — Иными словами — сообщение!
— Да, — Питер опустил палец, который зачем-то поднял. — И я так считаю.
Доктор упал на колени перед прошлым собой, его глаза были закрыты. О Боже, вот и всё, — подумала Эйс. Всё кончено. Он проиграет, и мы останемся тут навсегда.
Хеммингс шагал вниз по ступеням, за ним шли солдаты.
— Взять их обоих! — приказал он. — Заприте их тут вместе с их спутницей. Его рассказы побудят их рассказать нам всё.
— И что мы должны рассказать? — кричала Эйс приближающимся солдатам. — Это всё не по-настоящему!
— Это Ад, юная леди, — улыбнулся Хеммингс. — И я считаю своим долгом мучить вас обоих. Простите мне театральность, она немного скрашивает мои неприятные обязанности. Разумеется, вам нечего мне сказать. И ему нечего было сказать, — Хеммингс указал на связанного мужчину. — Поэтому я, в конце концов, и решил заткнуть ему рот.
Эйс пятилась от группы надвигавшихся солдат. О пытке ей даже думать не хотелось. Она выпрямилась, готовая пнуть между ног первого, но вдруг… Как будто кто-то вырезал небольшой промежуток времени, они все уже были рядом и держали её. Была бы она Эйс, она бы потребовала повтор, но поскольку она сейчас была Дотти, она могла лишь дёргаться и кричать.
Доктор внезапно встал и отклеил ленту ото рта пленника.
— Кукушка, — слегка поморщившись, улыбнулся мужчина.
— Чтобы попасть туда, где я, — декламировал Саул, — понадобится голова. Найди, где мёртвая лежит. И утром позови меня.
— Какая гадость, — вздохнула Эмили. — Просто ужас.
— Ты имеешь в виду, искать мёртвую голову? — положил ей на плечи руку муж.
— Нет, стихи. Они должны быть от Доктора, эта последняя строка — подпись в виде каламбура. Может, конечно, он и вправду ожидает наступление утра, но мне кажется, что речь идёт о мёртвом теле. Оплакивание, а не утро[14].
— Ясно, — кивнул Питер. — А ты умная! Ладно, и где тогда это тело, которое нам нужно найти? Мы видели только эти два, — он указал на лежавшие тела Доктора и Эйс.
— Саул, поищи, — предложил Трэло. — Как в тот раз, когда малышка Сара Пауэлл заблудилась в болоте.
— Действительно, — прогудел Саул с грустью. — Я смог её найти по слабой ментальной активности, оставшейся после того, как её душа покинула её. Сейчас я сделаю то же самое.
Питер удивился тому, что заметил, как сознание Саула покинуло церковь. Было такое ощущение, словно исчез привычный вкус или запах. Осталась лишь кирпичная кладка, мёртвый камень. Трэло вздрогнул:
— Мне всегда так одиноко, когда он так делает, — объяснил он. — Странно, когда его тут нет. Скажите, — он повернулся к Хатчингсам и улыбнулся, — а вы не голодны?
— Не очень, — ответила Эмили. — Но ребёнок наверняка должен был проголодаться. Странно, что он ещё не орёт.
Трэло посмотрел на ребёнка и нахмурился:
— Я рад, что он не орёт. У меня из еды есть только консервы для помощи голодающим.
Саул летел над лунной поверхностью, его персона порхала, словно призрак, с камня на камень, возмущая на своём пути остаточную атмосферу Луны.
Он, конечно же, не мог покинуть церковь насовсем, но время от времени он позволял наибольшим элементам себя отправиться на прогулку. Ранее он никогда не бывал за пределами Земли, даже не мог представить себе, что это возможно. В других обстоятельствах это было бы превосходным приключением.
Здесь была жизнь. Две души, где-то на лунных равнинах, где-то за этими низкими белыми холмами. Затерялись в ослепительном свете Земли. Найти их обе будет непросто. Им было так одиноко. Саул мог слушать голоса далёкой Земли. Он мог слышать новости планеты, панику и смятение, вызванные взрывом Челдон Боннифейс. Он молился о том, что бы он и его спутники как-то вернулись домой. Эрнест старел, и Саул чувствовал, что сердце преподобного трепетало и напрягалось как минимум дважды за это отчаянное путешествие. У него нет детей. Если он умрёт… Саул не знал, что ему делать, если Трэло не будет его наставлять.
Вот! Из-за своих мыслей бестелесное существо чуть было не пропустило жизнь, сверкавшую на поверхности Луны как звезда посреди вакуума. Всего лишь след, мёртвый образ жизни, нейроны в мёртвом мозге вспыхивали и медленно угасали. Для Саула это выглядело как небольшая стайка светлячков, которые постепенно гасли, отдельные воспоминания постепенно исчезали.
Это была голова в шлеме скафандра, она была немного в стороне от своего тела. Кровь должна была хлынуть из разрезанных артерий, но холод лунной ночи мгновенно прижёг и перекрыл раны.
Так кто же это был? Спутник Доктора или враг? В любом случае, были признаки их связи. Но как доставить её в церковь? Отсюда до неё целая миля, но даже если бы она лежала почти возле дверей, это бы ничего не изменило, учитывая, что воля Времяточца наполняла воздухом только внутренность здания. Саулу придётся двигать её самому. Его телекинетических способностей едва хватало на то, чтобы раскачивать собственные колокола в те воскресенья, когда болел звонарь.
Сантиметр за сантиметром голова покатилась по лунному грунту, шлем постепенно набирал скорость, двигаясь к далёким огням церкви.
Сильные руки втолкнули Эйс, Доктора и пленника в камеру, и после стука засовов они остались в темноте одни. Только маленькое слуховое окно освещало каменные плиты, на которых они сидели.
Третий Доктор осматривался и разминал руки, словно не веря тому, где он находится. После своей сюрреалистичной фразы он больше ничего не сказал, и Эйс начала думать, что пережитое могло необратимо повредить его разум. Он явно был ранен, над воротником рубашки на его шее виднелась багровая полоса. Доктор выглядел не намного лучше. Он до сих пор не отошёл от своей встречи с погибшими спутниками, и его лицо было мрачное. А учитывая её постоянную борьбу с детством, никто из них не был в форме.
— Ну что, — сказала Эйс, стараясь быть энергичной. — Давайте выбираться отсюда. Я не хочу тут оставаться.
— И куда мы пойдём? — быстро спросил Доктор, словно это был тест, и она знала ответ.
— К тому провалу. В реальный мир.
— А как нам избежать Времяточца? Как нам её отвлечь, чтобы она не знала, где мы?
— Не знаю.
Такой ответ всегда выводил из себя её учителей. У неё была слабая надежда, что Профессора он тоже разозлит.
— Нет, не знаешь, — Доктор приподнял веко пленного и посмотрел в его глаз. — Будем ждать.
Эйс сверкнула глазами и пожелала, чтобы он сдох. Она уже настолько погрузилась в детство, что потребовалась целая минута на то, чтобы она поняла иронию этого ругательства.
Хеммингс ходил вокруг своего стола, инспектируя. Всё это бесконечное могущество могло его в конце концов свести с ума. Как кто-то сказал, оно его могло бесконечно развратить. Может быть, это и была мотивация бога, пославшего его сюда? Быть может, боги были всего лишь смертными, которых соблазнила и убедила их собственная власть? Или это была просто религиозная ложь, чтобы убедить человечество в том, что оно не хочет стремиться к вершинам опыта?