Затем, похоже, боль резко прошла, и астронавт огляделся по сторонам; в стекле его шлема отражались заснеженный склон и деревья.
Эйс пригнулась. Она почувствовала, что у неё кружится голова, в сознании всплывали странные сны и фрактальные узоры раскалывающегося времени.
Это будет интересное Рождество.
Осторожно пересекая болота, Доктор замедлил шаг. На его лице была сосредоточенность, но ни капли беспокойства. В конце концов он дошёл до небольшого холма, на вершине которого была церковь святого Христофора.
— Саул! — кричал Доктор, и в его голосе были нотки отчаяния. — Мне нужна твоя помощь.
Но ему никто не ответил, церковь оставалась тихой и тёмной, мрачной глыбой за защищавшими её от порывов ветра деревьями.
Доктор схватился за ручки древних дверей и распахнул двери настежь. Внутри было сыро. Скамьи были холодные, повсюду пахло гнилью. Увядшие цветы торчали в вазах, как палки. Золотой орёл на кафедре был покрыт инеем.
— Саул! — снова позвал Доктор. — Ты тут?
Он быстро пробежал по проходу. Не было ни психического следа, ни единого признака присутствия в церкви.
Лицо Доктора помрачнело, когда он, бредя вдоль стены и изучая кладку, почти невзначай осмотрел один из кирпичей. Наконец, он бросился к порогу.
Закрыв за собой двери, он посмотрел на деревню. Там был страх. Страх и вполне реальная угроза безумия.
— Злу нужно противостоять, — пробормотал он. Он словно пытался убедить самого себя.
Доктор глубоко вздохнул и пошёл сдаваться врагу.
В современной деревне Челдон Боннифейс у преподобного Трэло были проблемы с проведением службы.
— И в эти неспокойные времена мы должны черпать мужество в насыщенном событиями периоде жизни Господа нашего на Земле… то есть… «насыщенный событиями» — не совсем… о боже, — викарий теребил в руке очки.
Питер Хатчинсон хмурился так, как обычно хмурятся люди, которые на самом деле с трудом сдерживают хохот. Он так сильно прикусил щёки, что стало больно. С самого начала церемонии он тихо размышлял о теории узлов, но неординарная речь Трэло привлекла его внимание. Кроме того, его мозги, похоже, этим утром не были настроены на математику. Каждый раз, когда он пытался сформулировать девятимерное узловое уравнение, он сбивался.
Как будто кто-то развязывал его узлы.
Он посмотрел на Эмили. Слава Богу, ей тут нравится. Он пришёл сюда только ради неё. Ни он, ни она не отличались особой религиозностью, но горожанка Эмили решила, что посещение местной церкви — хороший способ влиться в местное общество. По крайней мере, так она сказала. Одна из её интуитивных догадок. Неожиданно было услышать такое от женщины, чей интерес к религии не выходил за пределы свадеб… Или крещения. Боже, какая же она красивая, даже после всего того, через что она прошла. Питер вспомнил, какое у неё было лицо, когда она потеряла Томаса, отголоски этой боли. А затем боль сменил вакуум, когда врачи сказали ей, что она не сможет пережить ещё одни роды.
Если бы не он, она бы всё равно могла рискнуть.
Чувствуя, что его смех вот-вот превратится в слёзы, Питер нежно коснулся волос жены. Трэло посмотрел на озадаченные лица его паствы. Он был недоволен собой. Его всё больше охватывало чувство ожидания, вкус перемен, пришедший вместе с морозом. Из-за этого у него, несмотря на годы службы, возникло волнение перед аудиторией. От этого его слушатели нервничали, а он запинался.
— И… что же, позволю вам самим сделать выводы, — пробормотал он. — А теперь мы… хм…
— Гимн номер шестьдесят четыре, — прошептал Саул.
— Да, именно его, — сказал Трэло пастве. Толпа озадаченно загудела. — Я имел в виду гимн номер шестьдесят четыре, — добавил викарий, сожалея, что в своё время не стал водопроводчиком.
Эйс подобрала толстую палку и размахивала ею, прокладывая себе путь через лес в ту сторону, где, по её мнению, была деревня. Впереди деревья были освещены иначе, и она надеялась, что это первый признак населённого пункта. Теперь, когда у неё было время подумать, скафандр того существа казался ей ужасно знакомым. Он был точно такой, как тот, который Доктор ей показывал в пыльном углу гардероба ТАРДИС. Они искали наряды для карнавала в Хай Барнете, и Эйс предложила скафандры. Доктор не согласился, сказав, что он не хочет расстраивать жителей эпохи короля Эдуарда, и что он бережёт скафандр…
На снежный день. Вот, блин.
Оно выскочило перед ней из-за деревьев, сверкая среди снега шлемом. Если честно, этот карликовый астронавт выводил её из себя. Тем, что в его лице отражалось её лицо, тем безумным весельем, с которым он резвился, ни капельки не боясь того, что она может сделать. Её голова была уже так переполнена снами, что в некоторые моменты он казался выдумкой, милой маленькой галлюцинацией. Его одетые в перчатки пальцы сжимались и разжимались, он смещался то влево, то вправо, оценивая её реакцию.
Эйс вцепилась крепче в палку.
— Ну, иди сюда, коротышка, — крикнула она.
Маленькое существо прыгнуло на неё, ногами вперёд. Эйс шагнула в сторону, позволяя ему свалиться на ледяную землю. Она была не из мягкотелых, но ей не хватило жестокости с размаху ударить его палкой; она лишь пригрозила ему, когда он снова встал на ноги.
— Я не побоюсь ударить, приятель.
Не обращая внимания на её слова, астронавт расстегнул карман и вынул пистолет. Эйс не могла дотянуться, чтобы выбить его, поэтому сделала ложный выпад палкой и побежала, карабкаясь вверх по склону холма.
Вспышка красного света разнесла ближайшее дерево в щепки. Эйс подумала, что её ничего не заслоняло. Если этот маленький ублюдок пытался её убить, он был совсем косой. Она забежала в кусты ежевики, и сразу же пожалела об этом: шипы вонзались в неё, мешали идти.
Ей казалось, что она приближается к краю леса. Оглянувшись, она вырвалась из цепкого куста и помчалась к свободе. На свет. На ослепительный свет.
Её ноги подняли огромную тучу серо-коричневой пыли. На мгновение Эйс была слишком удивлена, чтобы понять то, что она перед собой видела.
Она добежала да края леса. Вон он, остался позади, укрытый снегом; и деревня, и болота.
Внутри лунного кратера.
Над ней сияла не луна, а нечто невозможное, нечто, что давным-давно смотрело на неё со стены её спальни. Облака, моря и зелень.
Земля, какой она видна из космоса.
Выбегая, она вырвала за собой немножко атмосферы, и её последний шаг оторвал её от грунта.
— ДОК… — вырвалось из её лёгких, и она обнаружила, что не может больше вдохнуть.
Последняя мысль в голове падающей на лунную поверхность Эйс была о том, что ей всё-таки удалось совершить это.
Маленький шаг для человека.
И огромный просчёт девушки из Перивейла.
Ей казалось, что она видит своё собственное лицо, с посмертной улыбкой.
ГЛАВА 2
Искусство и артикуляция
В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир — в зерне песка,
В единой горсти — бесконечность
И небо — в чашечке цветка.
Уильям Блейк,
перевод С.Я. Маршака.
Доктор раскрыл дверь «Чёрного Лебедя» и зашёл вовнутрь. За ним в помещение проник морозный воздух, и жители, которые в это время снова пили и веселились, замолчали. Одна из свечей погасла.
— Где Эйс? — проревел повелитель времени, надвигаясь на Джорджа.
Хозяин таверны усмехнулся:
— Не здесь, в безопасном месте.
— Джордж, что-то не так, — сказала Марта, лихорадочно оглядывая людей. — Что мы все делаем? В нас что, бес вселился?
Джордж вздохнул и поманил жену к себе. Она нерешительно подошла.
— В нас не вселился бес, Марта. Давай я тебе покажу.
Он мягко провёл рукой по её волосам, и Марта, принимая это за проявление чувств, наклонилась ближе к нему. Постепенно, по мере того, как рука Джорджа гладила её волосы, у неё на затылке начал образовываться серый порошок.