Обнесенный старинной кованой оградой сад был залит солнцем. В ожидании Ивлина Одри растянулась на ровной зеленой лужайке, подложив под голову шерстяной свитер.
Послеполуденное солнце просвечивало сквозь густые ресницы. Она слышала, как жужжат в лепестках осенних роз пчелы, чувствовала пьянящие ароматы трав. Легкий ветерок ласково овевал щеки и теребил челку. Блэкки дремал у нее на животе. Слух у кота был, бесспорно, более чутким, чем у хозяйки, так что за пару секунд до того, как дверь в ограде со скрипом отворилась, кот встрепенулся.
Одри услышала шуршание гравия под чьими-то ногами и почувствовала, как Блэкки покинул свое уютное местечко. Он всегда исчезал, когда появлялся Ивлин, очень решительно отвергая все попытки молодого человека наладить с ним контакт. Тень приблизившегося к ней мужчины заслонила солнце. Одри пробормотала какое-то неразборчивое приветствие и улыбнулась, не раскрывая глаз. Он сел рядом и наклонился, слегка коснувшись губами ее рта. В ответ она обняла его за шею.
И тут, к величайшему удивлению Одри, мужчина вдруг вытянулся рядом. Ивлин никогда не позволял себе подобных вольностей. И прикосновение губ было каким-то другим. Гораздо более волнующим.
Все мысли куда-то испарились, сердце забилось сильнее, по телу пробежала приятная дрожь, поцелуй оказался очень продолжительным. Все существо Одри растворилось в этом сладком поцелуе. Ничего подобного между ней и Ивлином еще не происходило.
До сих пор одному лишь Дэну удавалось так быстро, так стремительно пробудить в ней столь острое желание. А ведь Одри больше не хотела испытывать подобного чувства; она уже на собственном горьком опыте убедилась, что страсть до добра не доводит. Замерев на мгновение, она попыталась оттолкнуть склонившегося над ней мужчину. Но прежде чем оторваться от ее губ, он не спеша завершил свой долгий поцелуй.
Одри открыла глаза. Поначалу, ослепленная ярким солнцем, она ничего не могла разглядеть. Постепенно блики в глазах померкли, и она увидела перед собой знакомое строгое лицо с темными бровями и ресницами, густыми светлыми волосами и пронзительно-синими глазами. Красивое, мужественное лицо. Нет, больше чем просто красивое — манящее, притягивающее словно магнит лицо. Лицо, которое она, казалось бы, научилась ненавидеть. Лицо, которое она надеялась больше никогда не увидеть… Одри охватила паника.
— Это ты! — воскликнула она, приподнявшись. Пытаясь утопить страх в злости, она возмущенно накинулась на Дэниела: — Какого черта ты явился сюда? Как ты осмелился меня так целовать?
Его левая бровь насмешливо приподнялась.
— А как ты хотела, чтобы я тебя целовал? — Его рот, с тонкой верхней губой и соблазнительно оттопыренной нижней, все еще был совсем близко от ее губ. — Ты хочешь, чтобы я это делал с большим уважением и меньшим энтузиазмом? Насколько я понимаю, именно так целует тебя твой жених?
— Я вообще не хочу, чтобы ты меня целовал, — продолжала свою атаку Одри.
— Когда-то, год назад, ты сама искала моих поцелуев, — с жестокой решимостью напомнил он.
Она вдруг растерялась, обезоруженная внезапно нахлынувшими воспоминаниями. Блэкки, который наблюдал за всей этой сценой с некоторого расстояния, вдруг приблизился и протиснулся между ними. Лицо у Одри горело, но, игнорируя возникшее в ней желание, она воскликнула:
— Откуда тебе знать, как целует меня Ивлин?
— Твой отец описал Ивлина Кросби как уравновешенного и воспитанного молодого человека.
— Ну да, в твоей интерпретации это означает «скучный и холодный».
— А разве я не прав? — Дэн одним рывком встал на ноги и протянул девушке руку.
— Ты абсолютно не прав! Он… Впрочем, у меня нет ни малейшего желания обсуждать с тобой достоинства и недостатки Ивлина, — оборвав себя на полуслове, холодно закончила Одри и, не касаясь его руки, тоже поднялась с земли. Стук бешено колотившегося от возмущения сердца оглушил ее. Она стала собирать травинки с полосатой хлопковой блузки. Кольцо с бриллиантом сверкало на солнце. Чувствуя на себе его пристальный взгляд, Одри спросила еще раз:
— Зачем ты сюда явился?
Он лучезарно улыбнулся, обнажив ряд ослепительно белых зубов.
— Если гора не идет к Магомету…
Казалось, на какие-то доли секунды и ее дыхание, и сердце остановились. Она набрала в легкие побольше воздуха и спросила первое, что пришло ей на ум:
— Отец знал, что ты приедешь?
— Да, знал. Судя по всему, тебе он ничего не сообщил.
— Ты, наверное, попросил его об этом. — В ее зеленых глазах сверкнул недобрый огонек.