В ту ночь никто в городе не спал. Как кликнул Радко сотника Горана, как увидел тот багряный стяг, так велел будить правителя. И Далибор не медлил, тут же собрал совет. Были на совете казначей и лекарь, смотритель тюрьмы и настоятель храма, были старшины цехов и командиры гарнизона. Городского мага, мастера Димитара, тоже позвали. Но никто не знал доподлинно, что за причина подняла на войну соседей? Силен ли враг, много ли воинов в его армии? Можно ли с ними договориться миром или только биться до последней крови? Спросили бы вестника, да тот на лавке лежал мертвый.
Вот и сидели советники до утра, вот и спорили.
Одни говорили, что никто войны не любит, что стоит только выйти навстречу с добрым словом да напомнить соседям о вечном мире, так те сами и повинятся.
Другие боялись: вероломный враг, мол, десять лет силы копил, чтобы теперь все обиды припомнить. Советовали город наглухо запереть да дальше гонца слать, в самой столице просить подмоги.
Третьи же кричали, что не было такого от веку, чтобы враг топтал поля и рушил стены славного города, вспоминали, как сами соседи просили мира и в ноги кланялись.
— Где наши доблестные воины? — кричали они. — Где прославленные боевые маги?! Разве зря горожане честным трудом своим поят их и кормят?! Пусть теперь заплатят за все добром, пусть встанут и защитят!
Наконец, поднялся сам градоправитель Далибор Отважный, вскинул руку и, как только затихли советники, заговорил:
— Разве мы крысы, чтобы хорониться в норах? Разве зайцы, чтобы от каждого шороха дрожать? Разве не молодым вином бродит наша кровь, а скисла давно старым уксусом? Нет! Мы — великий народ. Мы — воины, и мы — победители!
Горячо говорил правитель Далибор, сильно говорил, красиво. И сам был красив, силен и молод: плавно перекатывались мускулы на плечах, упруго бугрилась грудь под рубахой, черным огнем горел соколиный взгляд. И поверили ему советники: вот уже вздымаются их сжатые кулаки, вот уже вспыхивают глаза яростью, а в глотках рождается победный клич.
Только мастер Димитар в победу не верил. Потому что много раз воевал и много раз видел, как побеждают: не ясным взглядом и громким криком, и даже не яростью и безумной отвагой, а сильной армией, числом и умением. Или чудом. Не было у города сильной умелой армии, а сам Димитар был так стар, что едва ли мог совершить чудо.
Проснулся Звонко оттого, что в дверь стучали. Хотел встать, одеться, но мастер не велел:
— Спи, мальчик, — приказал, — это за мной пришли, Далибор на совет зовет. А ты — спи.
Но Звонко уснуть не смог. Все думал: что это за совет такой среди ночи?
На другой день мастер возвратился поздно и сразу сел за стол письма писать. Долго писал, дважды мял и начинал сызнова, а как закончил — протянул свернутое письмо Звонке да еще тугой кошель добавил. И сказал:
— При себе спрячь. Доберешься в столицу, найдешь академию, а там письмо вручишь. А денег на первое время должно хватить… Но смотри, если со мной что случится — в городе не оставайся.
— А что с тобой случится, мастер? — испугался Звонко.
Мастер сел на лавку и велел сесть рядом.
— К нам идет враг. Силен ли он, слаб ли? Мы не знаем. Но наш правитель слишком юн и слишком храбр, чтобы разбираться: он решил выйти навстречу и дать бой.
— Но мастер, никто не может победить магию, а в других странах магов нет, только у нас. Помнишь? Ты же сам говорил…
— Все так, мой мальчик, все так… — вздохнул мастер и вытер горстью сухие глаза. — Только я уже давно не тот, что когда-то повергал в трепет армии. Я слишком стар и слаб, магии во мне осталось немного… хватит ли?
— А я? — вскинулся Звонко. — Я же не старый! Возьми меня с собой, я помогу, сумею!
— Нет, — взгляд мага стал строгим, а голос — твердым. — Сила магии велика, может поразить, убедить и защитить. Но тот, кто мнит себя всемогущим, умирает сам. И такая смерть, мой мальчик, неотвратима. Ты еще будешь великим и прославишь наш город, но пока ты — глупое дитя: пользы не принесешь, только зря погибнешь.
И чуть слышно обреченно добавил:
— Там и одного такого хватит.