Егор вздохнул. Ничего он не знает, а еще за преступниками поставлен гоняться. Такого пустяка, как Сан-Маргарет, не знает! А вот еще: «В связи с успешным наступлением повстанцев в Никарагуа, туда из САСШ направлены крейсер и канонерка. В Никарагуа сейчас находится четыре военных корабля САСШ». Никарагуа, где это?.. И политической карты мира нет! Как же так? Вот сейчас бы посмотреть, где это Никарагуа, а посмотреть нельзя. Егор встал, заходил по кабинету. Антонина снова захохотала. Воробьев не выдержал, выглянул в приемную.
— Антонина Афанасьевна! — строго сказал он. — Зайдите в кабинет!
Семенов смотрел в окно.
— А вы, товарищ Семенов, напишите объяснение, как это с четырех метров попали Катькову в голову, имея приказ Сергеева взять бандита живым и являясь лучшим стрелком ОСОАВИАХИМа! — на той же интонации проговорил Воробьев.
— Вы что же… меня подозреваете?.. — опешив, спросил Семенов.
— Да, я вас подозреваю, — сказал Егор и закрыл дверь.
Вошла напуганная таким разговором Антонина.
— Вот что, Антонина Афанасьевна, — походив по кабинету, строго сказал Егор. — Необходимо срочно купить политическую карту мира!.. И желательно прямо сейчас!
Антонина ушла. Егор еще помотался по кабинету, и ему стало совсем худо. Он привык действовать, наступать, а тут не знал, за что уцепиться. Следить за ними нельзя, учуят, это верно, но как же иначе? Ждать, когда еще больших дел натворят?.. Негоже! А что делать?..
Егор набросил куртку, решив сходить к Бугрову, расспросить его о Мокине. Стоял конец апреля, снег уже сошел, но погода не спешила баловать теплом, ветер дул холодный, северный, и хмурые тучи грозили новым снегом. Белые мухи летали в воздухе. Егор уже пересек площадь, когда его окликнули. Он оглянулся. Девушка в красной косынке и кожанке бежала к нему, размахивая руками. Это была Катя. Егор не сразу ее узнал в этой странной кожанке, в черной юбке и сапожках. Она похудела, вытянулась, и на скуластом лице теперь горели светлые яростные глаза, преобразившие в один миг все лицо. Егор смотрел на тихую раньше Катю с удивлением и любопытством.
— С революционным приветом, Егор Гордеич! Забыли меня совсем?
Егор молчал, потом улыбнулся, давая Кате понять, что и не забывал ее надолго.
— Увидела вас и вспомнила, как была влюблена без памяти, — весело, задиристо сказала она. — Ночами ревела, ужас, стыдно вспоминать!
Она вздохнула, щуря свои красивые, чуть раскосые глаза.
— Я так изменилась, что вы не в силах выговорить ни слова?.. Я была на курсах агитаторов в Москве и теперь работаю в школе организатором по внеклассной работе, — еще смущаясь, говорила она. — И хотела вас пригласить выступить…
— Меня?.. — удивился Егор.
— Мы проводим серию диспутов в том, что такое революционное сознание и как его выработать. — Катя, не отрываясь, смотрела на Егора. — У меня есть один ученик Стулов. Он вчера довел до истерики преподавательницу литературы, доказывая, что Пушкин был контра и помещик, а, значит, изучать его не надо. Ведь известно, что во время восстания декабристов он отсиживался в деревне, порол крестьян по субботам и спаивал няню-старушку. Даже сам признавался: «Выпьем, бедная старушка!» Я перечитала его стихи и пришла к выводу, что Стулов прав. Почти через стихотворение восхваление вина, любви, утех и полное отсутствие коллективизма. Одно «я» и больше ничего! Кстати, как вы относитесь к тому, что Канада запретила ввоз советских товаров лишь на том основании, что СССР не является участником версальского договора? — спросила Катя. — Соединенные Северо-Американские Штаты и Китай тоже не являются участниками договора в Версале, однако им почему-то Канада не запрещает ввозить свои товары?! Не есть ли это новый этап интервенции против пашей страны?.. Полянскому дали десять лет, слышали?..
— Нет, — пробормотал Воробьев, ошарашенный столь неожиданным напором.
— Кстати, мы в этом вопросе поступили совершенно правильно, запретив со своей стороны ввоз канадских товаров! — торжествующе проговорила Катя. — Проживем без канадской тушенки!.. Не женились еще, Егор Гордеич?.. — вдруг спросила Катя.
— Нет, — робко ответил Егор.
— А когда назовем виновников аварии на ГРЭС? — в упор спросила Катя. — Трудящиеся ждут результатов вашего затянувшегося расследования. Молодцы, что ликвидировали Катькова, но город должен знать и вредителей наших турбин! Бугров действительно непричастен к аварии?..
— Да, — вздохнул Егор. — Он…
— Не будь к обороне глухим, тебя призывает ОСОАВИАХИМ! — весело продекламировала Катя, перебив Егора. — Я тоже отказалась выйти замуж, решив окончательно порвать с буржуазными пережитками в своем сознании! Семья, кстати, самый стойкий из всех пережитков! Ведь надо же было придумать такую хитрую западню! Все эти кровати, подушки, все эти предметы пошлости, которые до сих пор мы не стесняемся даже продавать, за ними гоняются, ими спекулируют — это было ловко придумано буржуазией, чтобы отвлекать народ, особенно женскую половину от классовой борьбы. Я чуть было не угодила в эти сети, но теперь, как видите, вырвалась из них и рада видеть вас, Егор Гордеич! Так придете к нам?