- Как интересно, - широко улыбнулся Гранин. – Просветишь?
- Ну, смотри, - она встала в позу и начала перечислять. – Если ты крыса, то зачем ты сразу лез на рожон, готовый начистить физиономию Котову? Это во-первых. Во-вторых, ты и мне сразу сказал, что не крыса, хотя логичнее было промолчать и замять тему. В-третьих, ты искал Круглова, чтобы он помог тебе с разоблачением этой самой крысы, и вы даже куда-то ездили вместе. В-четвертых, втроем с Рогозиной вы еще о чем-то совещались, да-да, я в курсе последних новостей, - кивнула Рита, заметив его удивление.
- И что же у тебя тогда не получается? – Павел довольно сложил руки на груди и присел на стол, слушая дедуктивные выкладки.
- То, что сам Круглов бодро отправил тебя сюда со словами, что жизнь преподносит сюрпризы, - заключила Власова.
- Ну, может быть, я всем наврал и всех хитро использовал, заранее просчитал возможные варианты и сразу вел себя напористо, мол, не виноват, зря подозреваете, - пустился в рассуждения Гранин. – Сыграл на опережение, так сказать.
- Погоди, ты что, хочешь мне сейчас сказать, что крыса – это все-таки ты? – прищурившись, насторожилась Рита.
- Так ты же сама пришла сюда, убежденная в этом, - повел плечом он.
- Что-то я не понимаю, - нахмурилась Власова. – Ты поиздеваться надо мной решил? Если так, то счастливо оставаться! – она взмахнула рукой и развернулась, чтобы уйти, но он, вскочив, успел перехватить ее локоть в полете.
- Да нет же! – Павел осторожно притянул ее к себе, и Рита красноречиво перевела взгляд на его руку, поймавшую ее, а потом вновь подняла глаза на Гранина. С сожалением во вздохе он выпустил локоть. – Я проверяю, насколько тебе можно верить, - улыбнулся он.
- То есть в тюрьме у нас ты, а проверку на доверие прохожу я? – уточнила она, и он просто кивнул, не без удовольствия наблюдая за ее непониманием. – Что это еще за кошки-мышки, Гранин?!
- Если обещаешь держать язык за зубами, то я расскажу тебе, как все было, - спокойно ответил он.
- Я. Тебе. Ничего обещать не буду! – отчеканила Рита.
- Ну, как знаешь! – вздохнул он и, отойдя на несколько шагов, отвернулся. – Спасибо, что навестила, - он помахал ей в воздухе рукой, совсем как она в первый день, когда они пересеклись в ФЭС.
Власова усмехнулась ему в спину, уперла руки в боки и закусила губу. Каков наглец! Нет, определенно, для крысы он ведет себя неправильно. Что-то здесь не так. Хотя… ей-то какое дело? Ее задача была найти Мельникову, и они ее нашли. Все, по сути, ей больше нечего здесь делать, но… Профессиональное чутье и женское любопытство объединились в навязчивую идею, и ей до изжоги хотелось выяснить, где собака зарыта.
- Ты еще здесь? – обернувшись, насмешливо произнес Гранин, и она сложила руки на груди.
- Ну, хорошо, - Рита выставила ногу вперед, словно заняв боевую позицию. – Я обещаю держать язык за зубами, но лишь в том случае, если это не противоречит законодательству Российской Федерации, а также принципам чести и достоинства.
Павел хмыкнул и с улыбкой подошел к ней ближе.
- Я не врал – крыса не я, - начал он, сделав паузу, чтобы оценить эффект от своих слов. – Крыса – довольно большая шишка, которую голыми руками не возьмешь. У нас на нее ничего нет фактически. Все улики – косвенные, и эта крыса легко может их отбить. И пока эксперты ФЭС не найдут весомые улики, настоящая крыса должна думать, что все считают крысой меня, поэтому Николай Петрович так шумно и с азартом упек меня за решетку.
- Шумно и с азартом…. – задумчиво повторила Власова. – Крыса… полковник Семенов?
- Я тебе этого не говорил, - поднял руки Павел, словно защищался.
- Заметано, - усмехнулась Рита. – Но как ты вычислил?
- Случайно. Сначала был общий переполох, когда обнаружилось, что кто-то сливает информацию. Потом стало понятно, что подозревают меня. Не только из-за Котова – другие тоже начали общаться со мной весьма сдержанно и настороженно. Говорить каждому, что я не крыса, было глупо, потому что кроме слова у меня ничего не было, а они меня первый раз видят – с чего вдруг будут верить? Как ты говоришь, жизнь научила не верить на слово, - улыбнулся он, и Власова постаралась спрятать свою улыбку. – А потом появилась ты…
- И что же такого я сделала? – с интересом посмотрела на него Рита.
- Подала мне идею – найти крысу. И я стал приглядываться внимательнее ко всему происходящему. Поставил под сомнение всех и вся. После наезда на Юлю, жену Лисицына, Таня Белая вдруг стала мне рассказывать, что Юля пришла в себя и что она запомнила водителя. Я сказал, что это хорошо – можно раскрыть быстрее, а она добавила, что сначала нужно дождаться, когда она снова придет в себя. Я не сразу понял, что это ловушка, хотя мы сами в отделении не гнушались подобными провокациями. Но я привык находиться по одну сторону баррикад, поэтому с другого ракурса не сразу распознал знакомый трюк.
- И когда же на тебя снизошло озарение?
- Когда я случайно услышал разговор между экспертами, что на Юлю никто не нападал, что это странно и что, наверное, Гранин решил не рисковать.
- Сильно, - мотнула головой Власова.
- Не то слово – я-то знал, что я не виноват, - он посмотрел ей прямо в глаза. – А раз на Юлю никто не напал, то совершенно очевидно, что именно от меня шла вся информация к преступникам. А я докладывал только Семенову.
- На тебя могли повесить жучок, - предположила Маргарита.
- Я думал об этом, - кивнул Павел, - но тогда бы они услышали наш разговор с Белой и устранили Юлю. Ну, попытались бы. Ведь все равно все бы подумали на меня.
- Тоже верно, - признала Власова.
- Я стал присматриваться к Семенову, вспоминать наши с ним разговоры, смотреть на них под другим углом. В день, когда сбили Юлю, он все поглядывал на часы, а потом ему кто-то звонил. Это потом уже я мог сопоставить факты – он явно подгадывал так, чтобы подозрения в наезде вольно или невольно падали на меня. Я отпросился у Рогозиной, чтобы съездить в Истру. Семенов не знал об этом. Я не знал, что я ищу – я искал что-нибудь, какую-нибудь зацепку. Думал еще, что, может, все же это не Семенов, а кто-то дальше по цепочке. Или, может, его шантажируют. Я даже проверил его кабинет на наличие жучка. В его отсутствие, конечно.
- И что?
- Чисто было. Зато потом, неожиданно, я стал свидетелем любопытного разговора. Семенов говорил кому-то, что все идет по плану, что я ни о чем не догадываюсь, но что он хорошо подготовился, чтобы если вдруг что – сначала свалить все на меня, а потом зачистить.
- И что ты сделал? – Рита вся обратилась в слух, пламя интриги с каждой минутой разгоралось все ярче и жарче.
- Сфотографировал Семенова и его собеседника. Через окно, правда, и это не улика для суда, потому что Семенов уже сказал, что на самом деле он незнаком с этим человеком и тот искал меня, а не его. Но после того инцидента я как раз и подключил Круглова.
- Почему не Рогозину?
- Я не знал, какие у них отношения с Семеновым, я лишь знал, что они знакомы давно. А Круглов явно недолюбливал нас обоих, поэтому был первым заинтересованным дойти до истины. Несмотря на его очевидную неприязнь, лучшего соратника не придумаешь.
- И что же вы накопали? Что за человек приходил к Семенову?
- Вершков.
- Ух ты! – не удержалась Рита.
- Но тогда я еще не знал, разумеется, что это Вершков. Фотография была не очень хорошего качества, и в базах ничего не было, но некое сходство с Савиным мы заметили, потому и заподозрили. Потом раскопали еще некоторые подробности, после чего Круглов сказал, что нужно обо всем доложить Рогозиной. Она, выслушав нас, вызвала к себе Семенова. Тот, разумеется, стал все валить на меня, а Николай Петрович неожиданно не дал мне толком и слова сказать – сразу достал наручники и уволок. Я так опешил сначала, что даже в какой-то момент подумал, что они все в сговоре, а я идиот – так попался.
- Но они не в сговоре? – уточнила Власова.
- До тебя приходил Круглов. Сказал, что они решили не рисковать и не посвящать меня в план – боялись, что не смогу убедительно сыграть, - улыбнулся он.