- Учитывая, что он не женат, детей у него не было, а была только мама… - Антонова повела плечом. – Логично. Единственный родной человек.
- Только теперь ни сына, ни матери.
- Ну да, - вздохнула Валя. – Амелина мне сбросила медицинское заключение на Колышева Геннадия – ей прислали из Израиля наши коллеги. И я могу тебе сказать, что да, его готовили к пересадке легких. Если не ошибаюсь, он когда-то пострадал от пожара, как снаружи, так и внутри, а время и тюрьма явно не улучшили его состояние. Слушай, - вдруг встрепенулась Антонова. – А может, они потому и удрали все из тюрьмы? И именно это их объединяет – желание вылечить родственника. У Вершкова – мать, у Колышева – брат. С Сабуровым они одна шайка-лейка…
- Только Воробейников сюда никак не вяжется, - заметила Рогозина, но тут же энергично продолжила: - Но если предположить, что он просто хотел выбраться на свободу, а в одиночку его шансы были равны нулю, то ему пришлось искать надежных сообщников, которые разделят его стремления и помогут в осуществлении плана. Не исключено, что после операции они бы все разбежались и зажили бы счастливо и довольно под новыми именами где-нибудь за границей. И никому бы и в голову не пришло их искать. Остается вопрос: что пошло не так? Почему один из них отравил остальных и поджег дом?
- Поссорились? – предположила Валя.
- Тогда должна быть серьезная причина, потому что столько всего провернуть, а потом разругаться из-за пустяка… когда на карту столько поставлено… Нет, что-то там произошло серьезное.
- Слушай, а мы ведь на Воробейникова никакой квартиры не нашли, - вспомнила Антонова. – Так может, в этом вся загвоздка? Эти трое обеспечили себе будущее, а Воробейников остался с носом. Возможно, изначально был план все поделить поровну, но потом они почему-то не захотели делиться, и нашла коса на камень.
- Он сжег и Вершкова, на которого мы тоже никакой жилплощади не нашли, - заметила Рогозина.
- Ну, доктора он мог убрать, чтобы не было свидетелей, - пожала плечами Валя. – Колышевы в Израиле – они явно не вернутся, чтобы сдать Воробейникова, потому что попадутся сами, а эти двое вполне могли бы, если бы план провалился – им-то терять нечего.
- А если вспомнить, что Власова и Белая упустили его, потому что у него заранее была припрятана другая машина, то возникает вопрос: а хотел ли он на самом деле помогать остальным? Он освободился, ему никакая пересадка не нужна… или… - Галина Николаевна осеклась.
- Нет, Галь, в его карте нет ничего такого, - поспешила успокоить ее Антонова. – К тому же, у него как раз другая группа крови – Аня бы ему не подошла однозначно.
- Значит, тут что-то другое… Извини, - Рогозина взяла со стола зазвонивший телефон. – Да, Костя.
- Галина Николаевна, мы обыскали и квартиру, и гараж Вершковых, но ничего подозрительного на первый взгляд нет, - отчитался Котов. – Собрали всякие отпечатки пальцев и прочий мусор, везем в ФЭС.
- Добро! – кивнула полковник и не успела скинуть звонок, как мобильный завибрировал снова. – Да, Коля!
- Галь, мы везем Колышевых в контору, действуем по плану Б – план А не сработал, - доложил Круглов.
- Подожди, то есть никто ничего не пытался сделать? – нахмурилась Рогозина.
- Вообще ни одного подозрительного лица.
- Неужели мы ошиблись, и это не Семенов? – похолодела полковник.
- Да нет, Галь, - к ее удивлению, Николай Петрович был абсолютно спокоен. – Он это. Больше некому. Вот тут Серега передает, что за нами пристроилась одна машина, едет на расстоянии, в поле зрения старается не попадать.
- Номер ее видишь?
- Сейчас попробую сфотографировать в зеркало и отправлю Тихонову – пусть скажет.
- Хорошо, держи меня в курсе, - Рогозина нажала кнопку отбоя и стиснула трубку в руках.
- Что там? – взволнованно посмотрела на нее Антонова.
- В аэропорту все прошло чисто, но сейчас их преследует какой-то автомобиль, правда, не очень близко. Круглов должен сфотографировать номер, а Иван пробьет.
- А что за план Б?
Но телефон зазвонил вновь, и довольный Тихонов помешал полковнику ответить Вале.
- Галина Николаевна, машина, которая преследует наших, зарегистрирована на двоюродного дедушку Семенова, да-да, того самого. Он попался! Теперь лишь бы наши все чисто провернули! Я их уже предупредил.
- Спасибо, Иван! – просияла Рогозина и объяснила Антоновой: - Сейчас по плану они должны заехать в одно достаточно пустынное место, где нет людей и камер, и выйти из машины.
- Зачем? – не поняла Валя.
- По легенде – сходить в туалет. На самом деле они будут сидеть в укрытии. Колышевых быстро отгонят в сторону под охраной. Стекла у нас тонированные, поэтому Семенов вряд ли будет рисковать и проверять, есть ли там кто внутри. Наши дождутся, когда его машина появится в поле зрения, и выйдут из машины – не спеша. Нужно, чтобы он видел, что они зачем-то отошли, якобы оставив Колышевых внутри. По нашим расчетам Семенов должен либо сразу взорвать машину, либо заложить взрывчатку так, чтобы автомобиль взлетел на воздух с поворотом ключа зажигания. Это для него единственный способ избавиться от свидетелей. Тихонов уже сказал, что телефон Семенова включен и находится в офисе – он обеспечивает себе алиби.
- Погоди, а если он кого-то нанял? Того же Воробейникова, например.
- А это неважно – машина зарегистрирована на его родственника, так что отвертеться все равно не получится. И даже было бы лучше, если бы это сделал Воробейников – взяли бы обоих сразу тогда.
- Подожди, я все равно не понимаю, - хмурилась Антонова. – Подложит он нашим бомбу, ну, чтобы на зажигание сработала и… и что? Им же надо будет завести ее, то есть сесть, то есть…
- Валечка, ну ты что, - по-доброму улыбнулась Рогозина. – Наши с группой захвата уже ждут, когда он проявит себя. Они не будут садиться в машину.
- Ну дай-то бог, - недоверчиво посмотрела на нее Антонова и добавила: - Поскорей бы уже позвонили!
- Все будет хорошо! – убедительно произнесла полковник, пытаясь не показать подруге, что тоже волнуется.
Все должно пройти по плану. У Семенова больше не будет возможности избавиться от Колышевых, он должен пойти ва-банк, значит, нужно просто подождать.
========== Часть 43 ==========
Скворцова сидела в кресле с книжкой в руках в палате подруги и никак не могла сосредоточиться на тексте. Аня спала, и Ольге хотелось хоть немного отключиться от всего, что происходит, перезагрузившись с помощью чтения. Но мозг не желал упускать такой хороший момент, чтобы переварить информацию. Скворцова вздохнула, отложив книгу на тумбочку, и откинулась на спинку кресла.
То, что она наладила отношения с Власовой, даже хорошо. Не то чтобы она искала пути сближения, но все вышло очень удачно – ситуация, которая обнажает человека, показывая его таким, каким он является. Рита все звонила и звонила кому-то – наверное, искала, кто бы мог забрать ее сына из школы. И не находила. Ольга закрыла глаза. Почему-то вспоминались первые сложные месяцы ее пребывания в Испании, когда мать лежала на больничной койке, друзей не было, и ей приходилось в одиночку мочь все. Пусть прошло уже несколько лет, Скворцова слишком хорошо помнила, каково это – быть одной за всех. «Зачем ты это делаешь?» - вновь прозвучал вопрос Риты в ушах, и Ольга усмехнулась. Наверное, автоматически. Она даже не задавалась вопросом – зачем. Просто в ее поле зрения попала проблема, решение которой она нашла, вот она ее и решила. Только и всего. Многозадачность теперь вбита в подсознание и работает сама, без того чтобы Ольга задумывалась, зачем и почему она делает то или иное, и вообще – ее ли это дело.
А Власовой, видимо, редко кто помогает, почему-то мелькнула мысль. Такой взгляд у нее был удивленный, когда Ольга ей сказала про ребенка. Скворцова открыла глаза. Скорее всего, Рита действительно не претендует на Котова – слишком явно слышалось участие в ее голосе, когда она вдруг их застала вдвоем в больничном коридоре. Костя… Удивительно, как он до сих пор терпеливо ждет, пока она придет в себя. И кормит мамиными пирожками. Мама… Ольга тяжело вздохнула. Проблема-то никуда не делась, но… сейчас думать об этом не хотелось. Вообще думать не хотелось, но голова в последнее время совсем не слушалась и не давала ей ни малейшей передышки.