- Поддерживаю, - кивнул Николай Петрович. – Вообще, странно, что Семенов не просит адвоката… Не нравится мне это…
- Учитывая, что Воробейников – юрист… - Антонова многозначительно замолчала.
- Принимается, удвоим охрану, - одобрила Рогозина идею майора и встала из-за стола. – А теперь подождите меня минуту, нам осталось завершить еще одно дело.
Коллеги удивленно посмотрели вслед полковнику и заинтригованно переглянулись. Галина Николаевна вернулась действительно быстро. И не одна – за ней шел Гранин.
- Довожу до вашего сведения, что поимка преступников оказалась возможна в частности благодаря капитану Гранину, который вовремя отследил коварный замысел своего начальства и не побоялся выступить против него, доверившись нашей структуре, - она улыбнулась коллегам и перевела взгляд на освобожденного. – От имени всех наших сотрудников я приношу тебе извинения за недоверие и… - Рогозина несколько замялась, подбирая слова, - не слишком любезное поведение. Надеюсь, ты не держишь на нас зла.
- Ну что вы, Галина Николаевна, - в свою очередь улыбнулся Гранин. – Если бы не вы, то все бы это свалили на меня, а потом зачистили – таков ведь был план Семенова. Так что я вам жизнью обязан.
- Предлагаю отметить это дело, - воодушевился Тихонов.
- Отметим, когда всех поймаем и передадим дело в суд, - остудила его пыл Рогозина. – Собственно, на этом все. Я вас больше не задерживаю.
Эксперты стали потихонечку расходиться, лишь Рита осталась в кабинете, поэтому Круглов решил, что поговорит с полковником попозже, когда Галина Николаевна освободится. Выходя, Николай Петрович заметил, что Майский почему-то свернул в буфет, вместо того чтобы уйти из офиса.
- Серег, а ты чего домой не идешь? – удивился он, заходя внутрь и наблюдая, как хмурый майор наливает себе кофе.
- Да не могу я… вот так… - отозвался он, жалея, что в кружке не виски.
- Что значит «не могу»? И как это – так? – не понял Круглов и уселся напротив друга.
- Я у Аньки был, - вздохнул, словно покаялся, тот. – Говорил с ней, понимаешь…
- И что?
- Ну вот скажи мне, как холостяк холостяку, если ты приглашаешь свою даму сердца – ну, предположим, что она у тебя есть, – жить вместе, ты сделаешь ей дубликат ключей от входной двери? – все терзался мыслью Майский.
- Жить вместе – это серьезный шаг, - поджал губы Николай Петрович. – Раз впускаешь в свою квартиру, значит, доверяешь, а раз доверяешь… - он пожал плечами. – Сделал бы, конечно. А то как же она будет в квартиру попадать?
- Да тут речь всего об одном дне была! – всплеснул руками Сергей.
- Дай угадаю, - прищурился Круглов. – Ты не дал ей ключи? Поэтому вы поссорились перед тем, как ее похитили? Ты что-то такое говорил тогда…
- Ну типа того, - нехотя признал Майский. – Понимаешь, они же этим воспользовались, уроды эти, – наболтали ей, наврали с три короба, что я там раскаиваюсь, сюрприз готовлю, вот она уши и развесила… - возмущался он. – А если бы нет, то сообразила бы, что никого я к ней не посылал – может, дверь бы не открыла или какие-никакие улики оставила, чтобы мы поняли, что она похищена, а не сама сбежала… - он уткнулся в свою кружку с кофе.
- Почему у меня ощущение, что ты пытаешься найти себе оправдание? – задумчиво провел указательным пальцем по усам Круглов.
- Да ну потому что все так вышло… - он взмахнул рукой и тут же сник. – Она ждала от меня акт доброй воли, понимаешь? А потом они ее запугивали, что со мной может что-то случиться… И она же верила, что мы ее ищем. Ну, в смысле, что вот-вот спасем…
- А мы ее спасли только потому, что в нее верила Скворцова.
- Петрович, вот ты сейчас по живому режешь, ей-богу! – дернулся Майский, но тот лишь хмыкнул и похлопал друга по плечу.
- Свои ошибки нужно уметь признавать, Серега, - рассмеялся он. – Не дрейфь. Женщины любят, когда у них прощения просишь. Покайся в грехах своих – глядишь, она и оттает.
- Да дело не только в этом, - не стремился веселеть Майский. – Она, понимаешь… она меня выставила. Сказала, что не нужны ей такие отношения, - он серьезно посмотрел на друга и понизил тон. – Она мне в любви призналась, понимаешь?
- А ты? – тоже посерьезнел Круглов.
- А что я, Петрович, что я? – терзался друг. – Я обалдел там на месте. Я ж не ожидал. Нам было хорошо вместе – факт, но чтобы вот так сразу…
- Она не услышала от тебя ответного признания и выставила, - подытожил тот.
- Ну да, сказала, что все понимает, что я разгильдяй, лоботряс, и прочими разными нехорошими словами ругалась, - снова стушевался Сергей, и друг рассмеялся опять.
- Они называли тебя земляным червяком!
- Хорош глумиться! Мне вот совсем не смешно! – даже обиделся Майский.
- Я просто не понимаю, чего ты так убиваешься? Что тебя женщина послала? Ну так не последняя поди в твоей жизни, - краем глаза он наблюдал за реакцией друга, начиная осознавать, где зарыта собака.
- Да шут ее знает – последняя, не последняя, - вяло сопротивлялся тот. – Но просто… ну, как же я без Аньки-то… я ж уже того этого… что ж теперь делать-то, а?
- Боюсь, что принимать решение, - деланно серьезно заявил Круглов, видя, что Сергей на самом деле не может найти себе места, и оттого стараясь не смеяться.
- Да? Что, вот так прям сразу? – недоверчиво поднял на него глаза Майский.
- Ну, смотри сам. Она сейчас поправится, показания даст и все, - Николай Петрович присвистнул и изобразил рукой взлет самолета.
- Да что ты меня опять без ножа-то режешь, Петрович!
- А что ты как баба тут нюни распустил? Нужна женщина – бери, не нужна – отпусти.
- Нужна, - резко ответил Сергей и вновь стал мямлить. – Я вот подумал, ну, возраст-то у меня уже такой… может, и правда остепениться пора… Анька же она такая… понимающая… ну, к работе меня никогда не ревновала, не обижалась и вообще…
- Я что-то не понял, ты себе кухонный гарнитур выбираешь по параметрам, что ли? – сердито ответил Круглов. – Ты еще рост и вес замерь и определи, что места в доме много не занимает – вариант эконом!
- Скажешь тоже, - прыснул Майский, и вдруг его повело: - Она у меня и правда маленькая… худенькая такая, стройненькая… ласковая моя девочка, - разомлел Сергей, Николай Петрович понимающе покачал головой.
- Э-эх, молодежь. Втрескался сам – так и скажи. Что ты тут мне лапшу на ушах крутишь?
- Да не, ну как втрескался, - тут же подтянулся Сергей и с опаской посмотрел на друга. – Что, правда? Втрескался, да? Это вот это оно и есть, да? Ну чтобы серьезно…
- Ну ты кадр! – не выдержав, расхохотался Круглов. – Ты никогда не влюблялся, что ли, что не знаешь?
- Нет, ну почему? – насупился Майский. – Влюблялся, конечно! И не один раз, да. И вообще… - он запнулся. – Просто тут… как-то по-другому… Я ее когда увидел в больнице, всю белую, в этих трубках и аппаратах, я вот прям даже не знаю, что со мной сделалось… Думал, разорву уродов, которые с ней это сотворили…
- Ладно, Серега, - хлопнул его по плечу Круглов. – Ты тут сиди – просвещайся своими чувствами, может, дойдет до тебя наконец что-нибудь дельное, а я пойду, - он заметил, как Власова вышла из кабинета Рогозиной. – У меня свои дела. Я тебе только так скажу: если ты решишь быть с женщиной, то ты должен ей верить.
- Как Скворцова… - вздохнул Сергей. – Она же вообще, вот ни разу не усомнилась в Аньке. Вот ни на одну улику не повелась! – сетовал он.
- Да, девчонки у нас что надо, - довольно отозвался Николай Петрович.
- Да ну что я, хуже, что ли? – возмутился Майский.
- А это ты сам для себя реши, а то как собака на сене, - усмехнулся Круглов. – Но пока она здесь, еще не поздно все исправить, - намекнул он и вышел из буфета.
Сергей достал бумажник, проверил, что никого рядом нет, и открыл его. Прямо с прозрачного вкладыша кармашка глянула фотография улыбающейся Мельниковой. Он тоже неловко улыбнулся снимку, сделал пару жестов в молчаливом монологе и, передумав, убрал бумажник на место. Выйдя из буфета, майор направился домой – впереди была длинная размышлятельная ночь.
- Коля? – удивилась Рогозина, увидев своего заместителя. – Я вроде всех отпустила.