- Слава богу, нет, - улыбнулся Котов, и она, не удержавшись, снова засмеялась. – Мама у меня уже есть. Мне хватит, спасибо, - он помолчал и серьезно произнес: - Я не могу тебе обещать, что не буду ревновать. Нет, я даже сразу могу сказать, что буду. И также прямо говорю, что когда я вижу, как на тебя смотрят некоторые другие мужчины, мне хочется немедля съездить им кулаком в челюсть. Не задавая вопросов и не объясняя. Потому что ты моя, и точка. Даже если ты сама еще не определилась до конца, что ты хочешь. Да, я пытался быть лучше, - вдохновенно продолжил Костя, видя, что Ольга молча внимает каждому его слову, - и я тебе честно скажу, что ничем хорошим это не закончилось. Я вот такой… какой есть…
- Нахал, - обреченно вздохнула Скворцова, - и грубиян.
- Твой любимый нахал, - не без гордости поправил Котов. – И твой любимый грубиян.
- Ах-ха, - просто подтвердила она, задумчиво проводя пальцами по его щеке. – Я ж с тобой поседею на полголовы раньше времени…
- Не-ет, - горячо заверил ее Костя, вновь осторожно притягивая к себе за талию. – Мы заведем тебе какую-нибудь дубинку. И если я вдруг буду совсем выходить за рамки, ты меня просто огреешь ею и все.
Ольга рассмеялась и, прижавшись щекой к его груди, наконец-то обняла.
- Меня так посадят когда-нибудь, - пробубнила она, шумно выдыхая, и Котов крепко стиснул ее, словно защищая.
- Не посадят, - серьезно вдруг сказал он. – Тебе больше никто и никогда ничего не сделает, потому что я всегда буду рядом. Может, я и не самый завидный жених на планете, но никто больше меня не горит желанием жениться на тебе и сделать тебя счастливой.
- Боже, какой же ты самовлюбленный индюк, - вновь горестно вздохнула Ольга, отстраняясь, но на губах играла улыбка.
- Да, - охотно согласился Костя. – Очень самовлюбленный и очень индюк. Кем хочешь обзови, только в терновый куст не бросай, - тоже улыбнулся он, и Скворцова прыснула.
- И вот что мне с тобой делать… - она наклонила голову вбок и ласково провела ладонью по шее.
- Любить, - тихо, но уверенно заявил Котов, прямо глядя ей в глаза, и Ольга посерьезнела.
- Мне работу предложили в Испании. Хорошую. Из тех, что на дороге не валяются.
- И что ты ответила? – напрягся он.
- Что не могу, потому что возвращаюсь в Россию и выхожу замуж, - она следила за его выражением лица. – И Марте, научнице моей, сказала, что хочу защититься как можно раньше, потому что мне предложили руку, сердце и детей в перспективе. Она ответила, что в июне не получится, а вот в сентябре – вполне. И я пашу как проклятая, чтобы успеть сдать все бумажки, а потом возвращаюсь сюда и… - Скворцова сделала паузу. – Костя, я не хочу больше таких сюрпризов.
- Их не будет, - торопливо вставил он, несколько оглушенный услышанными новостями.
- Я не против, чтобы ты с кем-то играл в шахматы или во что-то еще, но я должна об этом знать до того, а не после, - она вновь замолчала, подбирая слова. – Если бы я знала, что вы собираетесь устраивать турнир, то, вернувшись, я бы не подумала ничего такого… о чем подумала, потому что не знала… В моей жизни было очень много всего разного – адреналина мне хватило по полной программе. Я хочу тихую и спокойную жизнь без этих вот американских горок.
- Я тебе обещаю…
- И ты должен знать, - перебила Ольга, - что ни штамп в паспорте, ни наличие детей не помешает мне уйти в тот момент, когда я пойму, что ничего не получается и… не спасти. Это важно.
- Я понял, - для пущей убедительности Котов кивнул. – Мне, знаешь ли, адреналина и американских горок хватает на работе, так что я тоже очень даже за тихую и спокойную жизнь. И ты должна знать, - в тон ей продолжил он, - что я не дам тебе уйти просто потому, что все получится и спасать ничего не придется. Это важно. – Скворцова слабо улыбнулась, уловив параллель, и он уже веселее добавил: - А если сейчас у тебя еще есть какие-то сомнения на этот счет, то лишь потому, что тебе нужно отдохнуть – я тебе это уже говорил.
Ольга неуверенно кивнула.
- Как в стихотворении: «Просто я устала и хочу на ручки…»
- Ну, это-то легко, - широко улыбнулся Котов и, прежде чем она успела сообразить, подхватил ее на руки.
- Костя! – вскрикнула от неожиданности Скворцова. – Да я же не имела в виду, что… - но он отнес ее в спальню и опустился на кровать, усадив ее к себе на колени и обняв.
- Вот. Ты на ручках. И я тебя не отпущу, пока ты не дашь мне слово, что больше не будешь думать о том, о чем думать не надо, - заявил Котов. – Я уже обо всем подумал и уже все решил, - уверенности в этот раз ему было не занимать.
- Я… по тебе… соскучилась, - медленно проговаривая слова, призналась Ольга, глядя ему в глаза. – По тебе такому… когда я могу не думать… очень… - она робко улыбнулась, и Костя, не мудрствуя лукаво, осторожно уронил ее на постель и потянулся за поцелуем. Он тоже соскучился.
Власова открыла свой шкаф и придирчиво осмотрела его содержимое. Мда, дела… Она в кои-то веки идет на свидание. Не на прогулку в парке вечером в морозец, а на самое настоящее свидание – с ужином и походом куда-нибудь. Вот с этим последним пунктом у Риты как раз были проблемы. Она так давно нигде не была, не считая детских утренников и елок, что была даже не в теме, куда сейчас можно пойти. В кино? Да ну, это для подростков – места для поцелуев и все такое. По парку они уже гуляли, в ресторане будут. Власова хмыкнула: это что ж получается – больше-то и сходить некуда? Так, надо посмотреть в интернете, может, выставки какие-то… спектакли… Ага, еще в музей его отведи – шикарный вариант! Рита беззвучно рассмеялась: ну, Власова, ты себе и проблему нашла!
Глаза невольно скользнули на часы, и Рита нахмурилась: начало второго уже, Илья должен был приехать в час, чтобы забрать Никиту. Нехорошие подозрения закрадывались в мысли. Захлопнув дверцы шкафа, Власова вышла из комнаты и нашла сына, стоящим у окна на кухне.
- Ну что, приехал? – бодро поинтересовалась она, думая, что Никита увидел знакомую машину.
- Нет, - грубо буркнул тот, и Рита, схватив ртом воздух, беззвучно выдохнула. Нет, пожалуйста, пусть это будет не то, о чем она подумала!
- Ну, наверное, в пробке просто, - постаралась сохранять жизнерадостность Власова, но сын не ответил.
Рита ушла в комнату, попутно набирая номер телефона бывшего мужа, но стройные длинные гудки были ей ответом – трубку никто не взял. Мысли, что надеть и куда пойти, резко отошли на второй план. Нет-нет, так, отставить! Он просто за рулем, поэтому подойти не может. Сейчас, вот через минутку буквально, он либо въедет во двор, либо перезвонит. Ну, он же видел, что она ему звонила.
Но время шло, стрелки неумолимо спускались вниз по циферблату, а «Германа» все не было. А может, он просто с ней именно не хочет разговаривать? Надо сказать Никите…
- А ты ему звонил? – Власова вновь появилась на кухне.
- Звонил, - хмуро ответил сын. – Он трубку не берет.
- Ну, наверное, за рулем, - она рассердилась на себя, что голосу не хватило уверенности.
- Или забыл, - зло бросил Никита, и у Риты внутри все оборвалось. Очень хотелось надрать уши Илье вот за это детское разочарование. Она не знала, что придумать, чтобы сын не почувствовал себя брошенным – правды не понял.
- Ну, можно еще домой позвонить, узнать, когда выехал, рассчитать примерное время, - занялась технической стороной вопроса Власова.
- Он не любит, когда ему домой звонят. Его эта… Полина жалуется, что, мол, деточку разбудите.
Ага, так ее зовут Полина. Запомнить бы. Ну, хотя бы для информации, чтобы знать, кто там чего… куда…
- Погоди, я попробую еще раз на мобильный позвонить, - Рита решительно взяла трубку, молясь про себя, чтобы Илья ответил, но, увы, результат был прежним. – Знаешь что! – вдруг бойко сказала она. – А нам все равно, кто там чего не любит! Предупреждать надо, если задерживаешься! – она весело подмигнула сыну и набрала домашний номер Ильи – хорошо, что цифры были записаны на бумажке, висевшей на холодильнике.