- Да, чтобы наши успели вовремя, - подхватила Амелина. – Ну и чтобы живую тебя нашли, конечно, - она глянула в монитор. – О, он до сих пор фиксируется.
- Конечно, - вновь улыбнулась Скворцова и отвернула рукав, показав маячок, спрятанный в уплотненном месте на стыке швов. – Родной мой…
Вдруг она всхлипнула и расплакалась, как маленькая. Котов тут же сгреб невесту в охапку и увел из лаборатории. Тихонов и Амелина переглянулись.
- Нам еще надо, чтобы она Алевтину опознала, - заметил Иван. – Хотя и так, по-моему, понятно, что это сестра Воробейникова ее подкараулила в больнице. А он специально напокупал себе билетов, чтобы отвлечь наше внимание.
- Ничего, придет в себя и опознает, - кивнула Оксана. – Теперь, когда все фигуранты у нас, спешки нет. Чувствую, колоть их будет милое дело.
- Ага, особенно для Котова с Майским, - усмехнулся Тихонов. – Для некоторых можно сразу катафалк заказывать.
- Ну, знаешь, за такое и убить… не грех! – заявила она, и он улыбнулся.
- Какая ты у меня кровожадная…
- Я, Ванечка, справедливая! – парировала Амелина. – Нечего таким людям землю зря топтать!
Котов меж тем завернул Ольгу в плед и отпаивал в буфете горячим чаем. Пока Скворцова приходила в себя, Косте позвонил Майский, и после короткого разговора с ним капитан подошел к невесте.
- Оля, скажи мне честно, что тебе сделал этот гад? – желваки заходили на скулах.
- Ничего. Только хлороформ… - ответила она, прислонившись головой к его груди.
- Просто звонил Серега, говорит, что в туалете все стены в твоих отпечатках, волосы и… кровь… И я вот не хочу даже думать… - Котов сжал кулаки.
- Это я, - быстро перебила Скворцова, поднимая голову. – Сама. Я пыталась оставить свои следы, чтобы вы нашли, если вдруг… - она запнулась, вздрогнув и отведя взгляд.
- Отпечатки и волосы – я еще могу понять, - тихо сказал он, опешив от услышанного, - но кровь… - Ольга молча оттянула губу, где виднелся красный след от укуса, и Костя с силой прижал ее к себе: - Ох, господи…
- Я просто больше ничего не придумала, - пожаловалась Скворцова, утыкаясь носом в его футболку, и снова всхлипнула.
- Ну, все-все, не плачь, - он помог ей встать и крепко обнял. – Ты молодец, настоящий герой, слышишь? – шептал Котов ей на ухо. – Без тебя мы бы не поймали этого гада. Знаешь что, поехали домой. Сегодня суббота, пусть эти отморозки ждут понедельника в камере – тратить еще на них свое свободное время!
- Вот вы где, - на пороге появилась энергичная Рогозина, и Ольга обернулась на голос. – Как ты себя чувствуешь? – участливо спросила полковник, но Скворцова лишь пожала плечами.
- Галина Николаевна, я забираю Ольгу домой, - решительно заявил капитан. – Нечего ей здесь делать, а все мероприятия подождут до понедельника.
- Мне бы все же хотелось провести одно опознание, - мягко настояла Рогозина, и Ольга кивнула, несмотря на протест Кости.
Алевтину она узнала сразу, но никакой радости от поимки соучастницы не испытала. Этой девочке едва исполнилось восемнадцать, а отвечать она уже будет по всей строгости закона. Скворцова попросила Котова остаться на допросе, и по щекам ее снова потекли слезы, когда она увидела через стеклянную перегородку большие от ужаса глаза сестры Воробейникова, заверявшей Рогозину, что та все врет, что Артем не преступник, что его несправедливо осудили, а она всего лишь пыталась помочь несчастному брату, которого подставили.
- Он и ею воспользовался, - пробормотала Ольга, слыша, как Галина Николаевна пытается убедить в этом же Алевтину, говоря, что Воробейников уже рассказал об участии сестры в этом деле. – Понимаешь, Костя, ничего святого у него не осталось. Он использовал свою жену, Липову и свою сестру. Он только что сдал ее вот просто так, потому что терять уже нечего – он попал на пожизненное, и он это знает. Он мог бы ее отмазать, сказав, что обманул, что она не знала правды, но нет – он потянул ее за собой…
Котов не разделял сострадания невесты к юной преступнице и заявил, что хватит с Ольги на сегодня общения с криминальным миром. Скворцова позволила, наконец, увезти себя домой.
- Завтра мы перевезем твои вещи от Рогозина сюда, - поставил ее перед фактом Костя после ужина.
Ольга лишь кивнула, свернувшись в клубочек на диване, поджав под себя ноги. Посмотрев на эту картину несколько секунд, Котов протянул руку.
- Иди сюда… ко мне, - он помог ей встать и прижал к себе. – Хочешь, я тебе снова вина налью? Там еще осталось. Тебе нужно расслабиться, переключиться, выкинуть все это из головы. Я понимаю, что тебе было очень страшно, но оно все закончилось, - он отстранился, взяв ее за подбородок. – Понимаешь? Все позади.
- Мозгами вроде понимаю, – тихо ответила Скворцова, - но унять дрожь внутри не могу. Он мне сказал, что я сменила кавалера… Он мог видеть меня только с Граниным – когда я Павлу квартиру показывала. Он следил за мной, долго следил… И за тобой тоже, раз сказал, что ты с другой дамочкой… видел с Власовой, значит…
- Ничего, больше ему это не удастся, - заверил Костя и осторожно поцеловал. – Тебе теперь не о чем волноваться – я здесь, рядом, со мной ты в безопасности. – Но она молчала. – Я понял – будем тебя успокаивать иначе, - он вновь потянулся к ее губам.
- Нет, подожди, - остановила его Ольга, - я не думаю, что сейчас подходящий момент.
- И правильно – не думай, - мягко поцеловал ее в шею Котов. – Ты просто закрой глаза и отключи голову, а я буду тебя расслаблять, долго, медленно и верно. Я знаю, что делаю, - проникновенно прошептал он, прикасаясь губами к виску.
========== Часть 47 ==========
Комментарий к
Сурпрыыыыз! :) Коротенькая праздничная глава ;)
Как поет один товарищ, “любить - это единственная истина” (aimer c´est la seule vérité). Так что любите и будьте любимы, *дети мои* дорогие мои девочки! Воспитывайте в себе любовь! Просто так. Нипочему ;)
С праздником!
МакДональдс Рита разрешила, но строго заявила сыну, что дома они поговорят о его поведении. Внезапно в защиту ребенка выступил Гранин, заявив, что Никита, собственно, и не просил – это он, Павел, поинтересовался на тему ужина, и мальчик сказал, что предпочел бы МакДональдс. Глядя на сидящие напротив нее две театрально невинные мордашки, Власова не смогла сдержать улыбку и в итоге сдалась, сказав, что так и быть, будем считать это отмечанием конца третьей четверти. Под это дело Никита дипломатично выторговал себе мороженое дополнительно к «хэппи-милу».
Рита пыталась за собой следить и контролировать эмоции, но у нее не получалось, когда она видела своего ребенка довольным и счастливым, сдерживать свою радость от происходящего. И она уже даже махнула рукой на то, что Павел не терял ни секунды, чтобы полюбоваться ею. Как же хотелось отпустить ситуацию, бросить вожжи и – будь, что будет!..
- Я позвоню завтра, - сказал Гранин, когда привез их домой и проводил до двери.
- Хорошо, - кивнула Власова и бросила быстрый взгляд на ребенка: - Ник, марш в квартиру. Переодеваться и чистить зубы, - велела она, и сын, шутливо взяв под козырек, перешагнул через порог.
- До свидания! – раздался его голос уже через дверь.
- Спокойной ночи! – ответил ему Павел и посмотрел на Риту.
- Спасибо, - она неуверенно улыбнулась. – За прогулку. Никита очень доволен и… замечательный день получился и… черт, как банально все это звучит, - смутилась Власова, и он улыбнулся.
- Нормально звучит, - кивком одобрил Гранин и, сократив дистанцию до минимума, украл у нее секундный поцелуй.
- Паша! – возмущенно прошептала она. – У меня сын там… - Рита и хотела бы отойти, но Павел фактически припер ее к стенке, вернее – к двери.
- Он пошел переодеваться и чистить зубы, - улыбнулся Гранин, проводя ладонью по ее щеке, и у нее не хватило моральных сил, чтобы оттолкнуть его, когда пальцы осторожно переместились на ее губы.