- Вы сами выбрали для себя этот путь, - напомнила Рогозина. – Как вы узнали?
- Анализы мы сдавали уже потом, когда вышли, - бросил Артем. – Вершков предложил. Сказал, что есть маза пройти чуть ли не полное обследование бесплатно, ну мы и поддались. А че нет-то? И оно вылезло…
- Так вы считаете, что это Вершков вас специально заразил? – нахмурилась она.
- Я думал, что Савин. Но потом подслушал их разговор. Случайно. Сабуров все кипишил, что я могу оторваться и смыться один, бросив их на полпути. Соображал, гад, что к чему. Ну, Вершков ему и сказал, что, дескать, все под контролем, с его диагнозом прыти поубавится, мол, специально позаботились. Он еще планировал мне какие-то целебные пилюли втюхать в Израиле, якобы новейшие разработки, которые спасут мне жизнь. Вот я их и грохнул, уродов, заслужили! Думал, что, может, хоть последние годы проживу как человек… да что уж теперь… - он лениво махнул рукой, точно его утомили.
Вызвав лейтенанта, Рогозина тогда покинула допросную, чтобы позвонить Антоновой и заглянуть в соседнюю комнату, где Круглов колол Геннадия Колышева. Тот охотно все рассказывал, периодически напоминая, что без пересадки ему осталось жить пару месяцев, то есть ему уже все равно. Догадки полковника подтвердила и Валя, и клиент Николая Петровича.
- Вас обманули, - резко произнесла Галина Николаевна, вернувшись к Артему.
- В смысле? – недоверчиво посмотрел на нее Воробейников.
- У вас нет СПИДа. Я поговорила с нашим врачом, а также с вашим подельником Геннадием Колышевым. Они знали, что вы собираетесь соскочить, и придумали разводку с диагнозом, чтобы удержать вас. Сначала Вершков устроил всем показательный медосмотр, а потом рассказал про те самые пилюли, которые должны были якобы спасти вам жизнь. Приехав в Израиль, вы бы вылечились самым чудесным образом, а они были бы уверены, что все пройдет гладко. Вероятно, они боялись, что вы напоследок можете их сдать. Ну или скроетесь один, прихватив общак, - предположила Рогозина.
- Идиоты! – взвыл Артем, заламывая руки. – Никогда нельзя иметь дело с идиотами! Они способны испортить даже самый идеальный план! Да если бы они меня слушали и не рыпались, мы бы все уже были за бугром! – он вновь стукнул кулаком по столу. – Я бы все провел четко и аккуратно. Но нет же! Каждый возомнил себя главным и начал подозревать меня в чем-то левом. Я им все продумал – побег, квартиры, бахилы, перчатки, плащи, документы!.. Идиоты… - сокрушался он.
Султанов внимательно выслушал рассказ, задал еще несколько вопросов и вздохнул перед тем, как сказать то важное, ради которого выдернул Рогозину из постели.
- Из-за этого тюремного дела уже полетели головы. И я думаю, еще полетят. Сейчас важно, чтобы ничего в прессу не просочилось, иначе сама понимаешь, что начнется.
- Ни я, ни мои ребята не собираемся давать интервью, - серьезно ответила Галина Николаевна. – Если только сам Воробейников не устроит себе пиар через свои связи.
- Не успеет. Завтра утром за всей этой группой приедут люди. Что касается твоих ребят… - он почесал бровь. – Наверху решили, что ваша работа заслуживает награды. Подумай, кто у тебя особо отличился в этом деле, чтобы… - он не договорил, похлопав себя по плечу. – Представь кандидатуру к рассмотрению. Остальным выпиши премию, а также… - Султанов открыл в портфель и достал оттуда папку. – Вот.
Галина Николаевна быстро пробежала глазами документы и с улыбкой поблагодарила. Пообщавшись еще с полчаса на тему полковника Семенова, министр откланялся, а она задумалась. Кто у нее особо отличился? Кому повышение было бы справедливым? И усмехнулась сама себе – тому, кому звания не дашь.
По сути, они все сработали четко и слажено, но вряд ли бы у них это получилось, если бы Скворцова не верила так сильно в Мельникову и если бы та не сумела отправить судьбоносную sms. И если бы Иван не просто поставил жучок на телефон Ольги, как приказала Рогозина, а договорился с ней по-хорошему, в результате чего Скворцова набрала себе аппаратуры и распихала ее везде, где могла. «Достойная дочь своего отца, - подумалось почему-то. – И племянница своего дяди…» Но этим троим звездочку не дашь. Немного поколебавшись, Рогозина набрала номер Султанова и попросила вместо звания повышенную премию для особо отличившегося сотрудника.
========== Часть 49 ==========
В Истре их уже ждали. Власова осторожно осмотрела коридорный карман на две квартиры, больше похожий на общий холл, и с сожалением подумала, что ей бы хотелось такой же, а то велосипед Никиты приходится хранить у бабушки – неудобно.
- Елена Андреевна, Анатолий Павлович, - представил Гранин родителей. – Рита и Никита.
- Очень приятно, - улыбнулась Власова, изо всех сил стараясь прогнать ощущение школьницы на ковре у директора.
- Здравствуйте! – звонко отозвался сын.
- Так это ты у нас любитель паровозов? – заулыбался Анатолий Павлович, предвкушая интересные беседы.
- Я, - довольно отозвался ребенок, лихо снимая с себя верхнюю одежду и обувь.
- Да ты подожди, дед, - укорила его жена. – Сначала ж накормить гостей надо, ну или чаем напоить хотя бы. Сын, вы давно встали? Может, и обедать уже пора?
Рита оторопела от этого «вы». Так его родители считают, что они спят вместе? Ничего себе… Ну она Гранину задаст! Что он им рассказал?
- Мы встали рано! – с детской непосредственностью отрапортовал Никита, и Власова спохватилась, что есть вещи поважнее, которые надо бдеть.
- Болтун – находка для шпиона, - прозрачно намекнула сыну Рита, но тот лишь послал ей укоризненный взгляд.
- Ну мы же не в стане врага!
Да как сказать, - подумалось ей, пока родители Павла смеялись. Елена Андреевна объявила, что тогда обед будет через час, Анатолий Павлович быстро утянул ребенка с собой в комнату, прежде чем Рита успела что-либо сказать, а Паша решил показать ей квартиру, пока есть время.
- Уютно, - оценила Власова, осматриваясь по сторонам и краем уха слушая, как щебечет сын в соседней комнате.
- Мам, нужно что-нибудь? – спросил Павел, когда они вошли на кухню.
- Ты знаешь, масло подсолнечное у меня закончилось, - посетовала та. – Все на блины извела, забыла совсем, что заканчивается, не купила.
- Сейчас принесем, - кивнул сын. – Пойдем, - позвал он Риту.
- Куда? – удивилась та.
- Покажу тебе свою берлогу, заодно и масло принесем.
- А… Никита? - неуверенно оглянулась в сторону комнаты Власова.
- Ему сейчас лучше всех, - усмехнулся Гранин. – Пойдем-пойдем, я в соседней квартире живу.
Рита заинтригованно проследовала за ним. Так вот почему карман ей общий холл напомнил. Если две квартиры свои, то грех не воспользоваться лишними квадратными метрами.
- А брат твой где? – осторожно поинтересовалась она, заходя в так называемую берлогу.
- Руслан живет в Челябинске. Работает там. И семья у него там же – жена и двое сыновей. Проходи-проходи, не стесняйся.
- Понятно, - пробормотала Власова, осматриваясь.
- У родителей была трешка в самом центре, - рассказывал меж тем Павел. – Когда брат собрался жениться, родители решили разменять квартиру, чтобы мы могли разъехаться. У него невеста как раз из Челябинска, они там часто бывали, и их позвали на работу обоих. А потом выяснилось, что Анжелка беременна, ну жена брата. Родители и сказали, что, мол, надо квартиру, пока есть возможность. Поговорили с теми родителями, у них был какой-то старый не то участок земли, не то дача. Они его продали – деньги подарили молодым на свадьбу, на квартиру. И мои родители тоже продали трешку и дали недостающую часть денег. Руслан сначала двушку в хрущевке купил, а недавно вот в трешку переехал – накопил и ипотеку взял. Но квартира хорошая, новая, светлая, просторная. Нам было сложнее – я хотел, чтобы квартиры были рядом, чтобы в случае чего помочь можно было легко и просто, все же родители в возрасте уже: маме тогда было пятьдесят пять, отцу – шестьдесят два.