- Мне завтра отца нужно в поликлинику на анализы отвести, это очень рано. То есть я не смогу Никиту в школу проводить. Но я уже позвонила Илье и договорилась с ним, что он отведет.
- Что? – поперхнулась воздухом Власова, чуть не въехав в синюю Тойоту от такой новости.
- А что такого? – невинно осведомилась Вера Андреевна. – Илюша – его отец, он обязан заботиться о своем сыне. То, что вы развелись, еще ничего не значит.
Ничего не значит? Этот наглец бросил ее с трехгодовалым ребенком, заявив, что устал от вечного гомона и суеты и хочет покоя и наслаждения. Более того – что уже нашел себе ту самую тихую гавань для покоя и наслаждения. Они развелись шесть лет назад, и Рита послала бы Илью далеко и надолго, если бы не сын – Никита спрашивал о папе, и ей приходилось наступать на горло собственной песне, звонить бывшему теперь уже мужу и самостоятельно назначать ему встречи с сыном. Каждый раз Власова грозила ему чем-то страшным, пользуясь своим служебным положением, если он не придет. Постепенно система прижилась, можно было не прибегать к угрозам, а иногда даже Илья сам звонил ей, чтобы договориться о встрече с Никитой. Вот только несколько месяцев назад у Ильи с его «тихой гаванью» родился свой сын, и папашу словно корова языком слизала. Власовой снова приходилось напоминать и давить, чтобы бывший муж уделял время Никите, но теперь Илья гордо отмазывался тем, что у него есть еще один ребенок и он должен заботиться и о нем тоже. Все чаще он нарушал договоренности, все реже звонил Никите, чтобы перенести встречу. Мальчик замыкался в себе и уходил в комнату, не желая разговаривать на тему, а Рита билась в молчаливой истерике, желая в такие моменты пристрелить бывшего мужа, чтобы ребенок не ждал и не страдал по нерадивому папаше.
- Погоди, то есть он вот прям так тебе и сказал, что нет проблем, заберу и так далее? – оправившись от шока, переспросила Маргарита, поворачивая ключи и вытаскивая их из замочной скважины.
- Нет, я говорила с его новой женой – все время забываю, как ее зовут, – и она меня заверила, что все передаст Илюше, - прощебетала мать.
- Ага, как же, держи карман шире, - усмехнулась Власова себе под нос.
- Что-что?
- Нет, ничего, мам, я все поняла. Как там Ник?
- Очень хорошо, очень доволен, что завтра встретится с отцом, говорит, что давно его не видел, что хочет обсудить с ним выходные и каникулы.
- Ясно. Ладно, мам, я на работе, не могу больше говорить.
Маргарита попрощалась, бросила телефон в карман и вышла из машины. Каникулы? Точно, ведь с понедельника у Никиты каникулы, а она с этой ФЭС совершенно забыла. Ей почему-то казалось, что они через неделю. Ладно, она подумает об этом потом. Тряхнув головой, чтобы переключиться с личного на рабочее, Власова поспешила к входу в больницу.
Приемные часы уже закончились, поэтому внутри находились только пациенты и врачи. Ну хоть толкотни нет – и то хорошо, мелькнула мысль. Надо проверить наличие обеих барышень в палате и узнать у доктора о перспективах допроса. Майский, конечно, сказал, что Скворцова его на порог не пустила, но все же.
Рите повезло: с доктором она столкнулась в дверях – он как раз выходил от Мельниковой.
- Добрый вечер, - поздоровалась Власова. – Как пациентка?
- А вы, простите, кем будете? – насторожился врач.
- Да, конечно, - она достала удостоверение. – Капитан Власова, Маргарита Сергеевна. Мы ведем это дело, и Анна Мельникова очень важный наш… свидетель. Она пришла в себя? Когда ее можно будет допросить?
- Боюсь, еще не скоро, - покачал головой доктор. – В ее крови гремучая смесь разных психотропных препаратов, от которых она будет отходить долго. Мы сделали полный анализ. Я распоряжусь, чтобы вам выдали экземпляр заключения…
- Мне бы еще пробу крови, - вставила Рита и с улыбкой добавила: - Знаете, у нас есть своя лаборатория, и мы любим все перепроверять, - она виновато пожала плечами, видя, как недовольно нахмурился врач, словно его обвинили в некомпетентности. – Такая работа…
- Понимаю… - он задумчиво почесал висок. – Ладно, распоряжусь и насчет крови.
- Спасибо, - снова улыбнулась Власова, чтобы не потерять расположение медика. – Скажите, пожалуйста, а вторая девушка там? Ну, в палате с Мельниковой?
- Вы про ее адвоката? – усмехнулся доктор. – Первый раз вижу юриста, который так заботится о своем клиенте. Она ж никого внутрь не пускает, попросила ей туда кровать поставить – сказала, что ночевать там останется, говорила, что пациентке угрожает опасность, что, если мы не разрешим, ее убьют и это будет на нашей совести. Короче, - он махнул рукой, - проще было согласиться. Она статьями кодекса сыплет, как я – медицинскими терминами.
- Ну, в чем-то она права, - попыталась сгладить углы Рита. – Дело в том, что я здесь, чтобы охранять их обеих. Есть все основания полагать, что им обеим может угрожать опасность.
- Вам тоже кровать поставить внутрь? – удивился врач. – Вы знаете, там и так уже пройти почти негде, палата же не рассчитана…
- Нет, спасибо, я перебьюсь, - улыбнулась Власова. – Я останусь в коридоре, позже меня сменит другой наш сотрудник.
- Понятно. Кстати, о состоянии пациентки вам лучше спросить у ее адвоката. Дело в том, что Анна Мельникова периодически приходит в себя, затем отключается снова. Ей прописан полный покой, пока дезинтоксикация не завершится. Удивительно вообще, как организм выдержал такую атаку… Вы извините, мне к другим пациентам надо.
- Да-да, конечно, - кивнула Рита и проводила доктора взглядом.
Спросить у ее адвоката… Это он хорошо сейчас сказал. Власова усмехнулась и осторожно приоткрыла дверь. Скворцова сидела рядом с кроватью больной на стуле и о чем-то сосредоточенно думала. Рита сделала глубокий вдох и постучала – Ольга обернулась.
- Вечер добрый, - негромко поздоровалась Власова, проходя в палату, не дожидаясь приглашения. – Спит? – кивнула она на Мельникову. – Доктор сказал, что периодически она приходит в себя… - Рита намеренно не закончила фразу.
Скворцова посмотрела на нее долгим взглядом, после чего ответила:
- Да, уже два раза она пробуждалась, но вряд ли это можно назвать «приходит в себя». В первый раз она несла какую-то околесицу, бредила и очень быстро отключилась вновь.
- А во второй? – аккуратно поинтересовалась Власова.
- Во второй уже было лучше – она узнала меня, сообразила, где она… - Ольга посмотрела на подругу.
- Она что-нибудь говорила о… о том, что случилось? – Рита приготовилась получить гранату как фашист.
Скворцова метнула в нее жесткий взгляд, снова посмотрела на Аню и, встав со стула, отошла немного в сторону, как если бы Мельникова могла ее услышать.
- Аня – жертва, - твердо заявила Ольга, - но пока она не придет в себя окончательно и не сможет связно изложить все, что произошло, я не могу ответить на ваш вопрос. Вы можете передать Галине Николаевне, что Аня пока не сказала ничего, что могло бы как-то помочь следствию.
- Ну, я вообще-то здесь не за этим, - прямо смотрела ей в глаза Власова, пытаясь понять, чего можно ждать от этой барышни.
- Вот как? – дернула бровью Скворцова.
- Пока вы спасали Анну, преступник от нас удрал, - Рита заметила, как собеседница напряглась. – Впрочем, не весь, - и она тут же отругала себя за этот черный юмор, однако Ольга усмехнулась, и Власова приняла это за добрый знак. – В доме мы нашли два трупа, один из них принадлежит Сабурову, другой неизвестен, но скорее всего это труп лже-доктора. Учитывая, что братья Колышевы в Израиле, а если верить словам Анны, их было пять, то в бегах у нас… - она умышленно недоговорила, внимательно следя за реакцией собеседницы.
Взгляд Ольги затвердел, она на секунду задумалась о чем-то своем, потом вдруг спросила:
- Галина Николаевна посчитала, что мне грозит опасность?
- Так посчитал капитан Котов, - Власова на секунду замерла, оценивая влияние своего заявления, - но полковник Рогозина с ним согласилась.
Скворцова смотрела внимательно, словно пыталась прочесть несказанные слова, потом коротко кивнула и отвернулась, чтобы посмотреть на Мельникову. Та спокойно спала под белоснежной простыней.