- В этом как раз и проблема, - тихо отозвалась Ольга. – Я хочу верить на слово и… я не знаю, почему у меня больше это не получается.
- Никто не совершенен, и идеальных отношений не бывает, - заметил Костя. – Все пары ссорятся или спорят время от времени.
- Это другое… - покачала головой Скворцова. – Мне не хватает веры… доверия… Я потеряла почву под ногами и все еще не могу ее нащупать, - она уронила голову на руки. – Я знаю, что это может звучать глупо и путанно…
- Да нет, - перебил Котов, с улыбкой притягивая ее к себе за талию. – Ты просто устала – слишком много всего случилось в последнее время, - он прижал ее к груди и, не встретив сопротивления, прошептал на ухо: - Я не меняю тебя – я не хочу тебя менять! Ты меня полностью устраиваешь, - он прикоснулся губами к ее виску. – Я соскучился…
Но Ольга лишь всхлипнула и расплакалась. Котов вспоминал ее предыдущие истерики и думал – пусть рыдает. Со слезами выйдут все отрицательные эмоции. Она выплеснет их, и все опять станет хорошо. Поэтому он просто стоял, крепко обняв невесту одной рукой и гладя по волосам другой, и ждал, когда она успокоится.
- Ты ела сегодня что-нибудь? – спросил Костя, когда она перестала плакать. – Я тебе пирожки привез, - Скворцова отстранилась и недоверчиво посмотрела в его лицо. – Мамины. Она не знает, что ты здесь, думает, что в Испании. Я не стал говорить, чтобы не усугублять… Тут вообще есть, где можно перекусить?
- Кафе на первом этаже, столовая на втором, но сейчас все уже закрыто. Можно взять чай или кофе в автомате. К пирожкам, - слабая улыбка пробилась на ее губы.
- Отлично! – просиял Костя. – Держи пакет. Я сейчас сбегаю за чаем.
- Мне лучше кофе, - попросила Ольга. – Мне у Ани еще дежурить.
- Дежурю нынче я, - твердо возразил Котов, воспрянув духом, - а ты крепко спишь. Иначе зачем ты попросила, чтобы тебе кровать поставили в ее палате?
- Спасибо, - теперь Скворцова улыбнулась по-настоящему. – Я знаю, что со мной сложно…
- А мы не ищем легких путей, - перебил ее Костя довольным голосом. – Я сейчас вернусь, - он махнул рукой и пошел по коридору к автомату с напитками.
Ольга устало опустилась на жесткий стул и заглянула в пакет. От чудесных запахов желудок моментально проснулся и совсем не деликатно напомнил, что его уже давно не кормили.
Лисицын аккуратно вошел в палату жены и постарался бесшумно закрыть дверь, но стоило той щелкнуть, как Юля повернула голову.
- Разбудил? – виновато спросил Костя, подходя ближе, но супруга отрицательно помотала головой. – Чего не спишь? Ночь на дворе уже.
- Думаю, - серьезно отозвалась Юля, слишком пристально глядя на него своими голубыми глазами.
- О чем? – улыбнулся Лисицын, стараясь не поддаваться на тревожные позывные интуиции, и присел рядом с супругой на кровать.
- О том, когда ты научился так искусно врать! – отрезала жена, на секунды лишив его дара речи. – Скажи мне, пожалуйста, а что я так долго делаю в больнице, если вот уже несколько дней, по твоим словам, - выделила она, - со мной уже все в порядке?
- Я хочу быть уверен, что с тобой все в порядке, - настороженно ответил Костя. – И я не понял, что это был за наезд про вранье, - угрюмо добавил он и тут же пожалел об этом. Сам говорил Антоновой, что заврался, и сам же вытащил тему вместо того, чтобы замять. Но Юлины глаза горели совсем не священным огнем любви, чтобы он не догадался, что спустить на тормозах не получится.
- Кто на меня наехал? – прямо спросила она.
- Понятия не имею, - честно признался Лисицын. – Мы еще не установили личность преступника.
- Костя, хватит врать! – не сдержалась Юля и выдала: - Я слышала ваш разговор с Котовым! Ты говорил, что боишься, что на меня снова будет совершено покушение! Кто на меня наехал? Что происходит, в конце концов?!
Супруг почесал нос, вздохнул и понял, что деваться некуда.
- Давай сделаем так, - примирительно начал он, - я тебе все расскажу, но ты обещаешь мне не волноваться, не дергаться и не устраивать истерики.
- Хорошенькое у тебя мнение о жене, - не удержавшись, съязвила Юля, но Лисицын и ухом не повел.
- Так – не расскажу, - спокойно ответил он, и она шумно выдохнула.
- Ладно, молчу. Выкладывай.
- До того как тебя сбила машина, за несколько секунд, мне звонили, - серьезно начал Костя, супруга внимала каждому слову. – Сказали, что, мол, тебя предупреждали, майор… До сих пор слышу этот голос в ушах…
- То есть… - нахмурилась Юля, пытаясь связать воедино то, что знала.
- Помнишь письмо с угрозой? – Костя следил за ее реакцией, разрываясь между сожалением и облегчением, что решился на этот разговор. – Это был второй шаг. Сам того не зная, я им помог – позвонил тебе… отвлек твое внимание… - он тяжело вздохнул, ее глаза расширились до невообразимых размеров.
- Кто это был, Костя? – прошептала она побелевшими губами.
- Мы пока точно не знаем – кто, но это связано с тюремным делом, со сбежавшими преступниками… - он помедлил.
- Ты их знаешь? Они знают тебя? Ты их посадил? – глаза Юли обеспокоенно бегали по его лицу.
- Мы оба их знаем, - сознался Лисицын и рассказал жене все то, что она пропустила.
- Господи… - только и смогла пробормотать она и вдруг голос ее зазвенел: - С нашей работой можно быть только поодиночке, нельзя заводить семью и…
- Ты еще пожалей, что замуж за меня вышла! – не сдержался Костя, перебив ее.
Юля вытаращила на него глаза, он заметил, как на них навернулись слезы. Она отвернулась, всхлипнув, и Лисицын тяжело вздохнул.
- Прости… - он взял ее за руку, супруга снова всхлипнула. – Антонова сказала, что у тебя была угроза выкидыша, что тебе нельзя волноваться ни на грамм, что мы можем потерять малыша… - он запнулся, когда Юля резко повернула голову в его сторону, сверкнув мокрыми от слез щеками. – Я как идиот все это время изображал из себя вселенское счастье и умиротворение, чтобы вы оба выкарабкались, заставляя тебя верить, что ничего не случилось, что нет никакого риска… опасности… - Костя помедлил, надеясь на какой-нибудь ответ, но жена молчала, и он опустил голову, поняв, что наказание неминуемо. – Да, я тебе врал, - вяло оправдывался Лисицын. – Антонова сказала, что не пустит меня в палату, если я не смогу убедительно изобразить спокойствие и непринужденность. Я взял отгулы или отпуск – не знаю, как оформили, да и неважно, – чтобы охранять тебя самостоятельно. Можешь высказать все, что ты думаешь, но знай, что я не жалею, что случись все заново, я поступил бы так же! И вообще… - он поднял на нее взгляд и замер от неожиданности – Юля смотрела тепло, с любовью и даже как-то виновато улыбалась.
- Я бы хотела посмотреть на Валю в тот момент, - вдруг призналась она, и Лисицын робко улыбнулся.
- То есть… ты не сердишься больше?
- Костя… - супруга посерьезнела, - скажи мне, только честно: сейчас с нами все в порядке? – она положила руку на живот. – Только честно! – повторила она.
- Да! – с жаром выдохнул Лисицын. – Сейчас – да! Чем хочешь, поклянусь!
- Не надо… - она улыбнулась, но лишь на секунду. – Что мы теперь делать будем?
- В смысле? – не сразу понял муж.
- Ну не могу же я теперь все оставшиеся месяцы здесь провести! – всплеснула руками Юля.
- А что, неплохая идея, - усмехнулся он. – Я бы был спокоен.
- Костя!
- Тихо-тихо, я шучу, - Лисицын примирительно поцеловал супруге руку. С души словно камень свалился – не надо больше притворяться, что-то из себя изображать, сочинять на ходу ответы на неудобные вопросы, звонить Рогозиной украдкой…
- Если это дело рук Колышевых, то можно больше не остерегаться – они же в Израиле, - в Юле включился капитан.
- Завтра утром их доставят к нам, - сообщил Костя. – Амелина договорилась с местной полицией – у нее там какие-то связи остались после стажировки, а Галина Николаевна подготовила все бумаги.
- Но их же привезут под конвоем, верно? – увидев кивок, Юля продолжила: - Двое умерли, один на свободе. Если предположить, что это действительно Воробейников, то… ты думаешь, он будет искать способ что-то мне сделать? Ему-то это зачем? Да и в свете событий ему, по-моему, должно быть не до меня – у него других проблем полно.