Вот это поворот! Над этим надо поразмыслить… Но странно, что молодой мужчина готов связать себя узами брака со слепой девушкой. Или ему просто стало жалко меня? От этой мысли стало не по себе.
- С женитьбой пока не будем торопиться, а вот погостить у тебя могу. Для соблюдения приличий возьму с собой нянюшку.
- Отлично. Я могу забрать тебя через пару дней.
Сердце радостно дрогнуло. Неужели вырвусь из –под власти мачехи Иврейн? Неужели , наконец, повезло?
- Спасибо, Алан, - эту фразу я произнесла искренне, от чистого сердца.
Он только сильнее сжал мои руки и легко поцеловал их.
Так у меня появилась надежда.
***
Карету немилосердно трясло, казалось, дорога состоит из сплошных ухабов. Я хваталась за нянюшку и стискивала зубы, чтобы не ругаться.
Алан был на удивление молчалив, лишь изредка спрашивая, не холодно ли мне. И даже любезно положил на колени плед.
Мне было любопытно, как он выглядит, но нянюшку расспросить не успела, она была занята сборами.
Впрочем, как говорится, с лица не воду пить. К тому же я теперь слепая, все равно должно быть.
В общем, каждый думал о своем. В скором времени тряска стала не такой сильной, и я даже умудрилась задремать под монотонный стук дождя.
Проснулась от резкого толчка и испуганно вскрикнула. Позвала Бристу, но та не откликнулась. Скинула плед и почувствовала порыв холодного ветра. Протянула руку и ощутила пустоту. Попыталась удержаться, но вывалилась из кареты. Ощутила, как стремительно намокает одежда, а под руками было что-то склизкое и холодное. Очевидно, дорожная грязь, осень все-таки на дворе
Вздохнув, кое-как поднялась, отряхивая плащ. Хотя что толку, он наверняка уже похож на мокрую тряпку.
- Алан, Бриста, - снова позвала я. Но ответом мне был лишь свист ветра.
И тут я по-настоящему испугалась. Это явно не обычная поломка кареты, скорее нападение разбойников.
А я..я даже не могу себя защитить. Легкая добыча!
Но жить отчаянно хотелось, и я заставила себя встать. Спотыкаясь, сделала несколько шагов и тут услышала, как кто-то приближается.
- Алан? – неуверенно спросила я. Как говорится, надежда умирает последней.
- Прости, Иврейн, мне просто очень нужны деньги!- послышался его голос, и я похолодела, когда осознала услышанное.
А потом почувствовала, как меня ударили по голове, и потеряла сознание.
Очнулась от пульсирующей боли в затылке, лежа на холодной земле. Ну Алан, ну гад! Явно сговорился с мачехой Иврейн. А я ведь в детстве не хотела верить, что все мачехи поголовно изводят своих падчериц, даже другие концовки придумывала. А сама в такой же ситуации оказалась. И что мне теперь делать?
Мои размышления прервали грубые мужские голоса. Прислушавшись, различила треск костра и лязг оружия.
Боль в голове напомнила о себе, и я тихо застонала. Неизвестно еще, что сделали с Бристой. Себя жалко, а старушку жалко вдвойне. Ну Алан, ну продажная шкура! Чтоб его местные бесы после смерти на огне жарили!
- О, деваха очнулась!- услышала совсем рядом довольный гогот. Меня вздернули на ноги, довольно грубо, отчего моя бедная голова отозвалась новым приступом боли.
- Ну раз очнулась, пора ее прирезать. Жрал бы меньше, можно было прибить, пока не очухалась.
- Скучный ты, Гэр. Девка хоть и чернявая, но пригожая. У меня никогда аристократок не было. Развлечемся с ней перед смертью. Да и девке приятное сделаем, у нее, похоже, и не было никого. Кто ж на слепую позарится?
- Послушайте, отпустите меня. Не знаю, сколько вам заплатили, но мой отец даст больше денег.
- Ага, как же, ври больше! Заказчик сказал, ты нелюбимая дочь, ты для отца обуза. Так что хватит болтать, тем более для тебя есть занятие поинтереснее.
Разбойник довольно хохотнул и подошел ко мне. Когда я почувствовала его грубые руки на своем теле и услышала, как рвется одежда, что-то во мне сломалось. Я закричала, дико и пронзительно, а потом почувствовала, как лоб ожгла боль. Будто там распускался огненный цветок, готовый сжечь меня заживо.
Темноту перед глазами пронзил луч света, перед мысленным взором увидела совсем рядом чешуйчатую морду и страшные золотистые глаза с вертикальными зрачками.
«Спаси меня!» - почему –то я совсем не испугалась этого чудовища. Видение между тем кивнуло, довольно оскалилось и исчезло.