Алдар-Косе плелся последним. Жигиты не оказывали ему почестей: поняли, что баям «ходжа» уже не нужен. Лишь два жатака помогали идти «старику».
— Немедленно продайте своих коней, — советовал им вполголоса Алдар-Косе, — и помните: о золоте вы ничего не знали. Только я, то есть ходжа, который назвался посланцем Сансызбая, говорил вам об этом. А вы сами тут ни при чем… Табун сразу же, ночью, гоните на продажу, поняли?
— Все сделаем, Алдакен! — также тихо отвечал рыжебородый казах. — Пусть тебе во всем будет счастье, Алдакен! Береги себя!
В юрту Алдар-Косе не пошел. Приказал привести своего коня, с охами и вздохами взобрался на него.
Вытирая жирные руки о бороду, появился Мошеке-Обжора.
По его лунообразному лицу расползалась довольная ухмылка: он был рад, что посланец Сансызбая уезжает. И хотя Обжора пытался притвориться удивленным и огорченным, радость и самодовольство так и рвались из него наружу.
— Хош! Хош! — закричали жатаки.
Алдар-Косе слабо помахал им рукой и пустил коня мелкой рысцой. Собаки, захлебываясь от лая, бросились за конем.
— Э-э, ему достанется от Сансызбая! — рассмеялся Обжора, и гора жира заколыхалась. — Хотел перехитрить таких, как мы… Даже на угощение не остался! Не будет другой раз совать бороду в чужие дела!
…Когда юрты аула скрылись за горизонтом, Алдар-Косе снял с себя надоевшую бороду вместе с чалмой, выпрямился в седле, вздохнул полной грудью.
Затем повернул коня, слегка ударив его камчой:
— Ну, скачи скорее, нас ждут друзья!
И конь помчался к берегу далекой, невидимой еще реки.
У Алдар-Косе было отличное настроение. То поглядывая в небо, то закрывая глаза от слепящего горячего солнца, он пел. Напряжение последних суток осталось позади, теперь Алдар-Косе чувствовал себя так, словно у него крылья выросли и он скачет не по степи, а по облакам…
Давая коню отдых, Алдар-Косе доскакал до реки лишь в закатный час.
Осторожно, чтобы не попасться на глаза случайным всадникам, он двинулся вдоль реки, скрываясь среди кустарника, то и дело прячась в маленьких балочках, прислушиваясь к звукам степи и текущей воды.
Вот и приметы — пирамидки из камней. Брод! Путь свободен!
Алдар-Косе направил было коня в воду, но в это мгновение легкий ветерок донес до слуха что-то похожее на далекий плач.
— Кто это? — спросил Алдар-Косе, но конь только головой потряс, пытаясь сбросить колючки, которые прицепились к гриве.
— Ну, тот берег от нас не убежит, — задумчиво продолжал Алдар-Косе, — а у людей, кажется, горе… Поедем, посмотрим, может, помочь нужно.
По-прежнему тщательно скрываясь, Алдар-Косе проехал еще немного. Потом соскочил на землю и повел коня в поводу.
Через несколько мгновений из-за кустов он увидел сидящих кружком возле самой воды казахов-бедняков. Они громко стонали, причитали. Внутри круга на белесом выцветшем песке, раскинув ноги и руки, лежал какой-то человек без халата.
— Утонул, наверное, — с состраданием подумал Алдар-Косе и, ведя за собой коня, вышел из кустов.
— Что случилось? — спросил Алдар-Косе, подходя к горюющим казахам.
Но те даже не повернули к нему лиц, лишь раздались немного, пропустив его внутрь круга.
— Ну, вот мы и встретились! — неожиданно вскакивая на нога, вскрикнул «утопленник».
— С помощью аллаха мы перехитрим и сотню таких безбородых, как ты! — послышался сзади Алдар-Косе радостный голос.
Алдар-Косе оглянулся и вздрогнул, словно в него воткнулась стрела: сзади, выскочив из овражка-балки, стояло пять жигитов. Их кони нервно перебирали ногами. Черная борода и широченные плечи всадника, конь которого стоял впереди других, показались Алдар-Косе знакомыми. Казалось странным, как может хрупкий конь нести на себе такую тушу.
«Срым! — вдруг узнал жигита Алдар-Косе. — Самый верный пес Аблая!»
И Алдар-Косе не успел даже удивиться этому, как жигиты, старательно изображавшие убитых горем бедняков, схватили его за руки и за ноги, а «утопленник» набросил на него петлю аркана. Руки Алдар-Косе оказались прижатыми к телу, сильный рывок бросил его на землю, и на него обрушились плети и дубинки жигитов.
— Э-э, забыли, что сказал бай-ага? — услышал Алдар-Косе голос Срыма. — Чтоб живой остался!
И это были последние слова, которые услышал Алдакен.
Глава десятая
В ПАСТИ ВОЛКА
У волка в зубах трус от страха пропадает,
а храбрец волку зубы вырывает.