— Если вам так нравится, ложитесь на полу; вот здесь будет лучше всего, я вам постелю шкуру.
— Молодой человек, пожалуйста, не беспокойтесь — не стоит напрасно тратить время. Такой малый, как я, не может спать ни на каком полу. Его постель — зеленая трава прерии.
— Неужели же вы собираетесь спать под открытым небом? — воскликнул изумленный мустангер, увидя, что гость с перекинутым через плечо одеялом направляется к выходу.
— Да, и ничего другого я не намерен делать.
— Но послушайте, ведь ночь холодна, вы продрогнете!
— Это пустяки. Пусть я немного продрогну, все же это лучше, чем задыхаться без воздуха под крышей.
— Вы шутите, мистер Стумп?
— Молодой человек! — горячо отозвался охотник. — Зеб Стумп за последние шесть лет ни разу еще не растянул своих старых костей под крышей. У меня когда-то было что-то вроде дома — в дупле старой смоковницы. Это было на Миссисипи, когда моя старуха была еще жива и я сохранял это жилище ради нее. После ее смерти я перебрался в Луизиану, а потом сюда. С тех пор синее небо Техаса и днем и ночью — моя единственная крыша.
— Если вы предпочитаете спать снаружи…
— Да, я предпочитаю, — коротко ответил охотник, переступая порог и направляясь на зеленую лужайку, расположенную между хижиной и речкой.
С ним было не только его старое одеяло — на руке у него была перекинута веревка шести-семи ярдов длиной, сплетенная из конского волоса. Это был кусок кабриэсто, обычно употребляемого для того, чтобы привязывать лошадь на пастбище, но в данном случае кабриэсто служило для другой цели.
Внимательно осмотрев при свете луны лужайку, охотник раскинул на ней веревку кольцом.
Войдя внутрь этой своеобразной ограды и завернувшись в одеяло, Зеб Стумп спокойно улегся и через минуту уже спал.
Однако недолго ему пришлось отдыхать. Пара удивленных глаз следила за каждым движением охотника; это были глаза Фелима О'Нила.
— Святой Патрик, — шептал он, — что это значит? Для чего старик окружил себя веревкой?
Любопытство гальвейца сначала боролось с чувством вежливости, но потом первое взяло верх. Едва лишь раздался храп заснувшего охотника, как гальвеец прокрался к нему и стал его трясти, чтобы получить ответ на неразгаданный вопрос.
— Будь ты проклят, ирландский осел! — воскликнул Стумп с явным неудовольствием. — Я думал, что уже утро. Для чего я кладу вокруг себя веревку? Для чего же еще, как не для того, чтобы оградить себя от всякой нечисти?
— От какой нечисти, мистер Стумп? Вы хотите сказать — от змей?
— Ну конечно, от змей, чорт бы вас побрал! Отправляйтесь спать.
Несмотря на резкий отпор, Фелим, довольный, вернулся в хижину. Если в Техасе и было что-нибудь, что постоянно надоедало, говорил он часто себе, так это противные змеи, которые не дают спать. Ни одной ночи он еще не мог заснуть спокойно с тех пор, как сюда попал. Вечно только и думаешь о них или видишь их во сне.
Фелим, живя в уединенной хижине, мало с кем встречался и потому не знал о магических свойствах кабриэсто.
Он не замедлил использовать приобретенные знания. Тихонько прокравшись в хижину, чтобы не разбудить заснувшего хозяина, Фелим снял висевшее на стене кабриэсто, затем, снова выйдя за дверь, положил его вокруг хижины.
Закончив эту процедуру, ирландец переступил порог жилища, шепча про себя:
— Наконец-то Фелим О'Нил сможет спать спокойно, сколько бы там ни было этих змей в Техасе.
После этого в хижине водворилась полная тишина. Земляк святого Патрика, не боясь больше змей, моментально заснул, растянувшись на лошадиной шкуре.
Некоторое время казалось, что все наслаждались ночным отдыхом, включая Тару и пойманного мустанга. Единственно, кто нарушал общую тишину, это старая кобыла Стумпа, которая щипала сочную траву на ночном пастбище.
Однако скоро обнаружилось, что старый охотник не спал. Вместо того чтобы лежать спокойно, он ворочался с боку на бок, как будто какая-то назойливая мысль лишила его сна. Кончилось это тем, что Стумп не выдержал, сбросил с себя одеяло, сел и недовольно огляделся.
— Чорт бы побрал этого ирландского дурака! — процедил он сквозь зубы. — Испортил мне сон, проклятый! Надо было бросить его в речку. Только из уважения к его хозяину я этого не сделал. Наверно, мне так и не удастся заснуть до утра.
При этих словах охотник еще раз завернулся в одеяло и лег.
Однако заснуть ему не удалось. Он снова начал ворочаться с боку на бок. Наконец опять сел и выругался.
На расстоянии двадцати футов от того места, где он сидел, охотник неожиданно заметил змею.