Рыжова, уступившая мне место шкипера и отправившаяся общаться с аборигенами, не возражала. В смысле, напомнила, что мы планируем начать день с погружения к одному из самых известных кораблей, затонувших в этом районе — шестидесятиметровому грузовому судну «Sea Star» — и потребовала, чтобы знатоки местности рулили к нужному месту.
«Красавчик» заявил, что показывать путь, находясь на борту нашей «Тарги», ему будет удобнее, но «альфа-самка» быстренько расставила все точки над «i». В смысле, объяснила, что их любимый мужчина оплатил снаряжение и строго определенные услуги, а все остальное парни могут предложить кому-нибудь еще. После того, как отработают полученные деньги и освободятся.
Мое появление сняло все остальные вопросы, и лоханка, не без труда набрав крейсерскую скорость, почапала к точке, координаты которой уже были вбиты в курсовой компьютер нашей яхты, но мы все равно двинулись следом. Когда добрались до трех небольших суденышек, стоящих на якорях вокруг дайв-спота, аборигены попробовали понадувать щеки, закосив под незаменимых специалистов, но оценили профессионализм, с которым Анька, перебравшаяся в их катер, устроила проверку оборудования, и сдулись. Да, за процессом нашей подготовки к погружению они наблюдали более чем внимательно, но ни к чему придраться не смогли, так что приготовились к долгому ожиданию.
Первыми на глубину ушли только дамы. Под чутким руководством моей экс-напарницы. А я вернулся в кокпит, поднял в воздух еще два дрона, задал им одну из предустановленных программ поведения, вывел картинки с камер всех трех «птичек» на свой планшет и спустился на транец. Там опустил гидравлическую платформу на полметра, чтобы девчонкам было удобнее выбираться из воды, сел на ступеньку правой лестницы и уставился на экран.
«Разведывательная информация» — видеозаписи, запечатлевшие лица, особенности фигур и пластику движений личностей, замеченных дронами на окрестных плавсредствах — собралась за каких-то двадцать минут. При этом дроны автоматически выделяли красным цветом все, что могло быть использовано в качестве оружия. К примеру, на парусной яхте, неторопливо уходящей к горизонту, им не понравился нож, закрепленный на голени рулевого, на одной из лодок, стоящих на якоре в полукилометре от нас — сразу два гарпунных ружья, а в соседней лоханке — здоровенный тесак и багор. При этом они не обошла вниманием и типа, наблюдавшего за «Таргой» в морской бинокль с борта моторной яхты, идущей к берегу, поэтому обозначили его насыщенно-желтым цветом. А еще постоянно контролировали перемещения аквалангистов — подсвечивали оранжевым их силуэты, заставляли «моргать» тех, кто двигался или начинал двигаться в нашу сторону, показывали их курс, скорость и глубину. Само собой, я захотел разобраться в функционале и где-то через полчаса пришел к выводу, что при желании смогу разделить дайверов на своих и чужих, передать под контроль базы практически все самые важные параметры погружения каждой отдельной личности и даже задать условия, при которых яхта снимется с якоря и уйдет по заранее заданным координатам. А потом к пятерке силуэтов, которых я обозначил своими, подплыло три чужих, и мне стало не до новой игрушки.
Нет, дергаться я не стал, так как понимал, что наши шансы наткнуться на группу боевых пловцов равны нулю. Но на всякий случай проверил, включена ли запись телеметрии, идущей на планшет. А когда убедился, что эта функция включена по умолчанию, попробовал представить, что происходит на глубине.
Как выяснилось минут через пятнадцать, для того чтобы правильно интерпретировать картинку на планшете, мне не хватило фантазии! Ну, кто мог подумать, что придурки, решившие познакомиться с девчонками под водой, откажутся понимать язык жестов, а самый нахальный из троицы рискнет потянуть Лерку за собой? Поэтому, увидев, что чужие уходят в сторону, а мои, развернувшись к «Тарге», начинают плавный подъем, я снова расслабился. И очень удивился, когда Анька, забравшись на платформу и выплюнув загубник, криво усмехнулась:
— Первое погружение прошло успешнее некуда — к нам пристали какие-то уроды, и мне пришлось дать им понять, что знакомство с нами, как говорят в армии, чревато боком. Получилось жестковато, но они куда-то умотали.
Я подобрался:
— Жаловаться будут?
Ростовцева пожала плечами:
— Сомневаюсь! Да, двое потеряли маски и лишились загубников, да третий убедился, что при желании я запросто перережу всю их компанию, да, тот, к горлу которого я прижала нож, обмочился. Но мы выглядим слабыми и беззащитными девушками, а их — три здоровых мужика!