По мнению «Системы», последнее утверждение было искренним от первого до последнего слова, так что я проникся к Линде еще более глубоким уважением. Потом задвинул куда подальше мысли о том, что такой гонорар войдет в книгу рекордов Гиннеса, как самый большой за всю историю бокса и смешанных единоборств, представил, какая шумиха начнется после того, как информация о моем принципиальном согласии «утечет» на сторону, и криво усмехнулся:
— Можете планировать. На конец ноября. И раскручивать мероприятие так, как сочтете нужным.
— То есть, ты в себе уверен? — требовательно уточнила американка, дождалась утвердительного кивка и расплылась в настолько хищной улыбке, что я даже посочувствовал этим самым «спонсорам».
Увы, буквально через пару минут мне стало не до досужих размышлений о будущем — стоило добраться до лифтового холла и увидеть выражение лица Аньки, как хорошее настроение мгновенно приказало долго жить, а сознание начала заволакивать пелена бешенства. Впрочем, способности соображать я не потерял, так что спокойно подошел к экс-напарнице и еле слышно спросил, что случилось.
Она скрипнула зубами и протянула мне планшет с какой-то записью, поставленной на паузу, а Таня с Лерой технично сместились так, чтобы прикрыть девайс своими спинами.
Честно говоря, врубиться в суть происходящего на экране я не смог. В смысле, сходу. Да, узнал дома, улицу и сообразил, что съемка ведется с одной из камер, закрепленных над окнами наших квартир. Но врубиться в причину уничтожения самого обычного дрона доставки у меня не получилось. Даже после того, как Ростовцева ткнула меня носом в информационный блок в правом верхнем углу картинки. Пришлось требовать объяснений, которые мне очень не понравились:
— Денис, эта долбанная птичка пыталась закрепить под окном твоей спальни спецконтейнер с радиоактивным материалом! Пара недель подобных «радиованн» — и мы бы обзавелись лучевой болезнью с соответствующими последствиями. Дальше объяснять⁈
Я похолодел, торопливо сглотнул комок, подступивший к горлу, с хрустом сжал кулаки и… заставил себя успокоиться. Почувствовав, что снова в состоянии нормально соображать, вдумчиво разобрался с показаниями датчиков «Умного Дома», параноидальные предустановки которого, по сути, спасли нам жизнь, а затем набрал Еремеева. И, услышав его сонный голос, криво усмехнулся:
— Доброй ночи, Виктор Викторович. Прошу прощения за столь ранний звонок, но у нас возникла настолько неожиданная и серьезная проблема, что нет слов.
Судя по скорости, с которой пресс-секретарь президента включился в работу и сообразил, что обсуждать этот вопрос по телефону я не собираюсь, опыта подобных внеурочных звонков у него было предостаточно:
— Где вы сейчас находитесь?
— В «Акинаке». Только что закончили общаться с народом и собирались разъезжаться по домам. Но, думаю, что есть настоятельная необходимость задержать участников пресс-конференции, скажем, ужином, переходящим в ранний завтрак. На всякий случай… — ответил я, а потом поймал себя на мысли, что часть сдерживаемого бешенства прорвалась в излишнем суесловии.
— Задерживайте! — распорядился Еремеев. — Можете сослаться на мою личную просьбу. А я буду в клубе через двадцать минут…
…Предложение отметить правильно проведенное мероприятие, да еще и подкрепленное известием о скором приезде Виктора Викторовича, было принято на ура. В смысле, проснулся даже Алферов, который практически спал на ходу. А Горин, мгновенно врубившись, что все это неспроста, развил бурную деятельность. В результате вся наша толпа была поднята на три этажа, препровождена в один из ВИП-кабинетов и рассажены вокруг сервированного стола, а через несколько мгновений в помещении нарисовался добрый десяток вышколенных официантов и загрузил муками выбора. Я тоже определился с заказом. Но ровно через четверть часа после начала этого бардака заявил, что должен встретить высокопоставленного гостя, на пару с Анькой спустился в подземный гараж и чуть не опоздал — кортеж из бронированного лимузина и двух таких же внедорожников уже парковался напротив входа для особо важных персон! Само собой, обсуждать столь серьезные вопросы, как этот, где попало я не собирался, поэтому подошел к машине Еремеева, жестами показал телохранителям из ближайшей тачки, что собираюсь влезть внутрь, дождался разрешающего жеста и потянул на себя дверь. Пропустил Ростовцеву вперед, забрался в салон, освещенный потолочными светильниками, сел и хмуро уставился на Еремеева: