Выбрать главу

— Этот урод расстреливает по нашему внедорожнику уже четвертую обойму! — устав слушать перечисление выдающихся достижений этого урода, вспылил я. — Да, «Крузер» бронированный, но рикошеты никто не отменял, а мы, между прочим, едем между двух очень плотных потоков машин!

— Телеметрия с дрона у нас на контроле, а ближайшая полицейская машина будет рядом с вами максимум через восемь минут! — влез в разговор директор ФСБ. — Если сможете завалить этого урода, не рискуя собой и окружающими, то валите, не задумываясь.

— Сможем. И завалим… — буркнул я, оборвал связь и объяснил Аньке, в каком положении должен оказаться наш «Крузак» после «попытки пересечь улицу и скрыться во дворах».

— Сделаю… — кивнула она, пропустила мимо встречный поток и сразу после «Газельки», чуть приотставшей от основной массы автомобилей, рванула поперек встречки. Преследователь, решивший пойти на обгон, шарахнулся в ту же сторону, чуть притормозил перед проездом между домами и, увидев, что у нас немного занесло заднюю ось, бросил тачку вперед. И, конечно же, успел. В смысле, качественно перекрыть нам дорогу. Затем выскочил из машины и, размахивая пистолетом, побежал к водительской двери.

Я посмотрел назад, убедился, что моя сторона «Крузака» оказалась в мертвой зоне для «Майбаха», поджавшего нас сзади, разблокировал свою дверь, приоткрыл ее сантиметров на сорок, выскользнул наружу головой вниз и улегся на свежевыпавший снег.

Ножки «матершинника», тщетно пытавшегося достучаться до Росянки рукоятью пистолета, обнаружились в каких-то паре метров от меня, поэтому я всадил по пуле в каждую. А после того, как истошно заверещавшее тело оказалось в горизонтальном положении, прострелил оба плечевых сустава.

Как и следовало ожидать, внезапное падение клиента не осталось незамеченным, и из машин полезли его бодигарды. Что интересно, ножки ставили на снег. Все, как один. Хотя, на мой взгляд, в сложившейся ситуации имело смысл сходу запрыгивать на крышу или на капот нашего «Крузака», а потом расстреливать меня сверху. Но я был не в обиде — покатавшись из стороны в сторону, положил всех. Затем в хорошем темпе перезарядился и под хоровой вой, перемежаемый проклятиями, условным стуком потребовал, чтобы Анька выбиралась наружу с моей стороны.

За напарницей, естественно, не заржавело, так что мы, распределив роли, продолжили шоу уже вдвоем. Правда, мне опять досталась не самая героическая роль — как только Росянка швырнула в сторону «Майбаха» свою куртку и на долю секунды отвлекла внимание возможных недобитков на тень, мелькнувшая в свете лампы дорожного освещения, я выкатился вправо. И выпустил несколько пуль впритирку к головам раненых, целясь так, чтобы гарантированно попасть в стволы деревьев, растущих чуть поодаль.

Решив, что желающие продолжить перестрелку были обязаны снова вспомнить обо мне, в игру вступила Анька, вылетевшая на оперативный простор с другой стороны нашей машины, выдав серию из шести выстрелов, сделав небольшую паузу и добив ее еще двумя.

Тут к хоровому вою присоединился еще один солист, затянувший арию в новой тональности. Как вскоре выяснилось, это был водитель «Майбаха», побоявшийся выбраться из-за руля, но все равно заработавший по пуле в каждое плечо.

Потом мы с напарницей избавили противников от всего оружия, включая холодное, вкололи каждому по шприц-тюбику промедола из аптечки «Крузака» и оказали первую помощь. По самому минимуму, чтобы уроды, добрая половина которых пребывала в обдолбанном состоянии, не истекли кровью до прибытия «Скорых». А после того, как закончили с этим неблагодарным делом, Аня вернулась в машину и связалась с Вяземским, а я, как публичное, блин, лицо остался снаружи. Охранять пленников, мозолить глаза зевакам, которые к этому моменту полезли чуть ли не из всех щелей, и дожидаться полиции.

И стоял, спокойно контролируя подступы к месту происшествия, аж две минуты. А потом от всей души вбил фронт-кик в боковую дверь ни в чем не повинного «Гелендвагена». Хотя, каюсь, жаждал приложиться к голове ублюдочного наркоши. Почему? Да потому, что вник в ответ Кононова на последний вопрос Росянки: