В этот момент облака разошлись, и луна ярко осветила окрестности. То, что я увидел, было весьма необычно. Скот — около пятисот голов — весь был на ногах, животные двигались туда-сюда, постоянно мыча. Что нас беспокоило еще сильнее — то и дело старый бык, возглавлявший стадо, отходил и нюхал воздух, после чего начинал реветь так, что содрогалась земля. При виде такого любой скотогон знает: надо держать ухо востро и быть готовым к неприятностям.
Поравнявшись со Спайсером, я спросил, в чем, по его мнению, может быть дело, но тот ответил не сразу.
Наконец, помолчав, он весьма загадочно произнес:
— Ты не встретил его?
— Кого? — переспросил я.
— Да нашего друга, конечно, Призрачного Гуртовщика.
— Дьявол! Он снова вернулся?
Подозрительно оглядевшись, Джим подъехал ближе и тихо произнес:
— Он ошивается вокруг стада вот уже с полчаса. Они видят его, потому и беспокоятся. Помяни мое слово, скоро у нас будут серьезные проблемы.
— Будь оно все проклято! — воскликнул я. — Придется нести двойные смены всю ночь, да еще и под дождем.
— Ничего не поделаешь. Но лучше предупредить ребят, что они могут понадобиться. Смотри! Смотри! Вот он опять!
Я посмотрел в ту сторону, куда он указывал, и в самом деле увидел, что среди густого тумана, скрывавшего деревья на берегу реки, скачет призрак, которого мы видели пару часов назад у огня. Но теперь он выглядел иначе. В этот раз он был на белой лошади и, казалось, как и мы, нес вахту. Сначала я решил, что призрак привиделся мне из-за густого тумана, но фырканье и испуг скота, как только они его заметили, вскоре убедили меня в реальности этого видения.
Постепенно призрак объехал заросли кустов и вновь исчез в тумане, чтобы спустя пару минут появиться слева от нас. Затем он начал медленно приближаться. Могу вас уверить, это было настолько жутко, что даже мумию продрал бы мороз по коже. Призрак расслабленно сидел в седле, с кнутом на бедре. Это зрелище до мельчайших деталей настолько врезалось в мою память, что я и сейчас могу твердо сказать: один рукав у него был закатан, а поводья он держал в левой руке.
Когда он приблизился к нам на расстояние восьми или десяти шагов, моя лошадь, до этого наблюдавшая за ним, словно окаменев, зафыркала и, резко развернувшись, понеслась прочь по равнине, словно сам дьявол преследовал ее. Не проехав и пятидесяти ярдов, я услышал стук копыт лошади Спайсера, мчавшейся вслед. Мы проскакали добрых две мили, прежде чем смогли остановить перепуганных лошадей. И тогда мы услышали, что в миле или около того справа от нас мчится стадо.
— Я знал, что они побегут, — вскричал Спайсер, — они обезумели от страха. Что, черт возьми, теперь делать?
— Попытаться направить их в нужную сторону, полагаю.
— Тогда скачем что есть мочи. Теперь или пан, или пропал.
Мы понеслись вниз по равнине, так быстро, как только могли скакать наши лошади. Мы были близки к провалу, поскольку, как ни торопились, едва успели остановить вожака стада, прежде чем он бросился в реку. Если вы что-нибудь знаете о перегоне скота, то можете представить, какую работу мы проделали. Честно говоря, я сам с трудом верю, что нам бы это удалось, если бы не помощь, которую мы получили извне — или, если так можно выразиться, свыше.
Спайсер взял на себя реку, я остался на суше, у основания утеса, и так как черные парни сбежали в усадьбу задолго до того, как животные понеслись, некому было следить за хвостом стада. Внезапно, одни небеса знают как, Призрачный Гуртовщик пришел нам на помощь. И более умелый гуртовщик вряд ли мог найтись. Он разворачивал животных, подгонял отстающих, сгонял их вместе и направлял, как настоящий мастер. Но каким бы умным парнем он ни был, лучше всего на животных действовал самый его вид — стоило им увидеть Гуртовщика, как они развернулись и поскакали назад, на равнину, как одержимые.
Однако в конце концов нам удалось согнать их вместе, затем Спайсер подъехал ко мне и сказал:
— Последишь за ним, пока я проскользну в лагерь? Мне надо взять кое-что.
Я не успел возразить, в следующую секунду он уже исчез, и я остался один на один с кошмарным призраком, который, как я мог видеть, все еще маячил в тумане. Вернувшись, Джим придержал лошадь рядом со мной и произнес:
— По-моему, это уже становится скучновато.
— Что ты собираешься делать? — просипел я. Зубы у меня стучали, как пара кастаньет.