— …когда я почувствовала боль справа под мышкой, сразу же, конечно, побежала к доктору Берковичу — ну, ты ведь помнишь, это тот, который мне делал биопсию по поводу груди. Он сказал, что особо полагаться на то, что почувствуешь уплотнение на ощупь, не следует. А тут еще обнаружился распухший лимфатический узел, но доктор Беркович сказал, что он там уже три года такой. Но ты же не слушаешь, Джейк!
Когда приходил Люк (а приходил он чуть не каждый день), Нэнси присылала к ним Пилар с напитками на подносе, а миссис Херш с детьми изгонялась в сад, чтобы два старых друга побыли наедине. Но каждый раз — или это Нэнси так только казалось? — говорил один Люк, а Джейк сидел в полной прострации. Однажды ближе к вечеру, когда Люк уже ушел, Джейк вышел в кухню и говорит:
— Люк дал мне свой новый сценарий. Хочет, чтобы я с ним поработал.
Как обрадовалась в ту ночь Нэнси, когда Джейк включил прикроватную лампу и действительно прочитал сценарий — весь, до конца!
— А что — не так уж и плохо, — нехотя проворчал он.
— Твой энтузиазм просто поражает!
— Но я же этого момента годами дожидался, сама знаешь. Мечтал об этом. С тех самых пор, как он взял другого режиссера ставить ту пьесу, я сказал себе: придет день, когда этот гаденыш сам прибежит ко мне. Прибежит с рукописью в руке, потому что без меня ему никуда, а я ему скажу: да пош-шел-ка ты…
— Ну? Так все теперь хорошо, да?
— Да нет. Совсем не хорошо. Потому что Люка режиссеры рвут на части. И я ему вовсе не нужен. Это он просто из жалости.
— Ты не менее талантлив, чем любой из них, — произнесла она механически.
— Разве?
— Ну хорошо, ладно. Ты-то сам как считаешь? Ты талантлив? Самонадеянности тебе не занимать, это я знаю. А вот чего я не знаю, так это вправду ли ты прекрасный режиссер, потому что случая проявить себя тебе так ни разу и не подвернулось.
Джейк испуганно захлопал глазами:
— А я думал, мой первый фильм тебе понравился.
— Да, как первый фильм он был хорош. Фильм молодого режиссера. Но лучшего ты ничего с тех пор не сделал.
— Понятно.
— Слушай, Джейк, ты уж выбери наконец! Я могу тебе быть женой, а могу нянькой. Ты только скажи, чего ты хочешь.
— Ну, ты даешь!
— Я со многим мирилась, сам знаешь. Большой радости это не приносило. И я не собираюсь весь остаток жизни скорбеть по Гарри. Или читать в постели книжки, пока ты там на чердаке астральным образом общаешься со Всадником. Даже детей это все уже достало. «Не мешай папочке, он в депрессии». «Не проси это сделать папочку, у него проблемы». Мне не хотелось бы строить на этом их воспитание.
— И что я должен делать?
— Если сценарий хорош, надо ставить фильм. Ты должен это сделать ради нас всех.
— Что-то я не заметил, чтобы из-за моего сибаритства вы терпели лишения. Все эти годы я, кажется, неплохо кормил семью.
— Я вышла замуж не потому, что ты способен меня обеспечить. Были претенденты и побогаче тебя. Я вышла за тебя, потому что полюбила.
И снова Джейк принялся читать сценарий. Дошел лишь до страницы десять, и тут Нэнси безутешно заплакала. Попытался обнять, но она отстранилась.
— Так ты что — прямо вот в этой кровати?
— Да не трахал я ее!
— Вы были в кровати вместе голые. Я, знаешь ли, газеты все-таки читаю. А если бы и не читала, имею достаточно подружек, которые всегда позвонят, расскажут. Вот знал ты, например, что Натали каждый день ходила в Олд-Бейли? И Этель тоже!
— Я там никого не замечал. У меня были заботы поважнее.
— Ну так что, ты ее прямо на этой кровати?
— Всё, я больше не отвечаю ни на какие вопросы. У меня эти вопросы уже вот где сидят!
— И прямо тут она у тебя в рот брала?
— Да, Ваша Милость. Нет, Ваша Милость.
— Прекрати издеваться!
— Да, она взяла в рот, но я отпихнул ее.
— Что ж, она хорошенькая…
Он сухо усмехнулся.
— Ты щупал ее груди?
— Да.
— У нее-то еще детей не было!
— Ну Нэнси, милая, ну пожалуйста!
— А между ног ты ее трогал?
— Нет.
— Лжец.
— Там Бен плачет. Возьми его на руки.
— Ведь каждый раз, как в ресторан придем, смотрю, ты женщин так и ешь глазами!
— Что ж я — не мужик, что ли? Америку открыла.
— Так ты и мне предлагаешь ходить, глядя мужикам на ширинки?
— Там Бен кричит.
— Или мне, может, в блондинку перекраситься? Белый парик надеть?
— Прошу тебя, займись Беном.
— А с чего это, интересно, Гарри вообще решил, что тебе захочется ее трахнуть?
— Видишь ли, я его каждый вечер за девицами посылал. Самому-то мне — где уж. А теперь тебе все-таки лучше бы сходить к Бену, кецеле, а то дождемся, что мать придет.